Мой нежный завоеватель

— Тебе нужно лечь в постель, — настаивала она. — Я приведу лекаря. У тебя уже начались схватки, не так ли?

— Пока нет. — Она вцепилась в руку Шарин. — Мой ребенок находится в большой опасности, и мы обе об этом знаем.

— Госпожа, ты слишком взволнована. Никто не посмеет обидеть тебя или малыша. Будет это мальчик или девочка, но это дитя является единственным наследником Александра. Даже греки, хотя они и варвары, должны уважать законы. — Она вытерла вспотевший лоб Роксаны надушенной салфеткой. — Потрясение от его смерти оказалось для тебя слишком сильным, но ты не должна забывать о ребенке.

— Клянусь священным пламенем, я ни о чем больше и не думаю! Как сам Александр получил трон? За счет смерти своего отца Филиппа. В течение многих поколений и даже столетий греки убивали возможных претендентов — сыновей и отцов, а также прочих родственников до четвертого колена! Если бы вся пролившаяся таким образом царская кровь попала в море, то оно все покраснело бы. Неужели ты настолько наивна и надеешься, что, будучи наполовину согдианцем, младенец останется в живых, чтобы унаследовать трон Александра? Приготовь лучше траурные одежды, поскольку день его рождения станет и днем его тризны. — Она оттолкнула руку Шарин. — Мудрый Бог, дай мне силы, и я найду возможность спасти его!

Шарин отдернула разукрашенный полог над широкой кроватью.

— Ты ничего не ела, госпожа. — Она протянула Роксане чашу с козьим молоком. — Оно безопасно, поскольку я сама подоила козу. Тебе необходимо подкрепиться.

Смочив губы молоком, Роксана заставила себя сделать несколько глубоких вдохов.

— Я могу доверять тебе, Шарин?

— Да, госпожа. До самой смерти.

— Хорошо. Тогда отошли подальше всех женщин. Скажи, что у меня разболелась голова и я устала от их бессмысленной болтовни. Во внутренних комнатах не должно оставаться никого, кроме тебя и меня. И найди Кайана — он сейчас мне очень нужен. — Она взяла шкатулку с драгоценностями и высыпала серьги с жемчугом и рубинами, браслеты с алмазами и золотые цепочки на шелковую подушку. — Возьми все это. Я так хочу. Только спрячь получше, чтобы не украли.

Шарин расплакалась.

— Ты не должна подкупать меня, госпожа. Я и так буду верна тебе, клянусь!

— Кто знает, что принесет нам завтрашний день? Возьми драгоценности и приведи мне Кайана.

— Но ведь мужчинам запрещено заходить во внутренние покои, даже начальнику твоей личной охраны. Они обвинят тебя в разгуле на похоронах мужа. Позволь мне передать ему твое сообщение. Ты не должна делать ничего, что могло бы увеличить опасность.

— Приведи мне Кайана! — Темные глаза Роксаны гневно засверкали. — Иди, или я сама займусь его поисками. Игра приближается к концу, и мы должны поставить все на последний бросок.

В растерянности мотая головой, Шарин выскользнула из комнаты через редко используемую дверь, ведущую во внутренние сады.

Роксана встала с постели и направилась к небольшому столику. На нем лежал гребень для волос из слоновой кости. Она взяла его, вспоминая о том, как много раз Александр расчесывал им ее волосы. Проглотив подступивший к горлу комок, она провела гребнем по волосам, а потом быстро сплела локоны в одну косу, как делала, собираясь скакать верхом.

Затем она поймала себя на том, что смотрит в зеркало — сокровище, привезенное из далекого Китая и стоящее собственного веса в золоте. На нее смотрели темные глаза, в которых застыло страдание.

— Не бойся, — прошептала она, обращаясь к ребенку, укрывшемуся в ее лоне. — Я никогда не допущу, чтобы тебе причинили зло, клянусь душой моего отца. Ты будешь жить, сын Александра! Ты выживешь, чтобы править Согдианой.

Раздались тихие шаги, и она обернулась навстречу Кайану.

— Мы должны бежать из Вавилона, пока еще есть время, — настойчиво сказал он.

Она сжала его сильные руки и посмотрела ему в лицо. Волосы Кайана цвета воронова крыла уже прорезали нити преждевременной седины, придавая его внешности еще больше благородства. «Что было бы между нами, если бы не появился Александр?» — подумала она.

— Ты говоришь о себе и о бактрийской охране? Сколько же их осталось — двадцать?

— Дважды по двадцать, — ответил он, и на его лице появился легкий румянец. — Но это лучшие из лучших.

— Итак, с сорока воинами с гор во главе с героем Согдианы мы должны силой проложить себе дорогу через половину Персии. Как говорил мой отец, Кайан, ты военачальник, но не правитель, сердце моего сердца. Это совершенно безнадежная затея, и мы оба это знаем. — Она взяла его руку и поцеловала ее. — Я люблю тебя, Кайан, и всегда любила.

— Но не больше, чем македонца. — Его голос звучал глухо, он был явно потрясен ее поведением.

— О, моя душа… я не знаю.

Она сжала его руку так сильно, что ее ногти впились в его ладонь. Схватки начались совершенно неожиданно, сбивая ее дыхание и лишая сил.

— Начинаются роды? — Кайан, несмотря на протесты, взял ее на руки и отнес в постель. — Ты нуждаешься в помощи своих женщин.