Мой новый твой мир

Просто он не приходил. Исчез, и никто, совсем никто не мог сообщить мне почему, а главное, куда. Ни разу с того момента, как очнулась на специальном мобильном столе в главном лекарском корпусе столицы, я его не видела. Будто он просто пропал со всех радаров. Никто больше не говорил о нем и не отвечал на мои вопросы, все словно сговорились, игнорируя их.

— Эй, — я даже вздрогнула, услышав хриплый голос Чези, — Имперский флот вызывает Киру!

Девушка застыла рядом, опираясь на некое подобие роботизированного костыля.

— Кира, прием! — Она замерла, смотря на меня сверху вниз и улыбаясь, правда немного грустно, словно жалея.

— Прости! — Я тут же подобрала ноги, освобождая ей место, и махнула рукой, приглашая. — Садись скорее, не стой!

— Ой, да ладно! — хмыкнула она, правда все же аккуратно усаживаясь на край моей постели и слегка морщась. — Что мне сделается…

Мы замолчали. Чези провела в больничном корпусе, как и я, около пяти дней, но в отличие от меня, сегодня собирающейся покинуть это место, ей предстояла реабилитация, что должна занять еще не менее пары недель. Девушку нашли довольно быстро после того, как потушили огонь. Ее случай назвали чудом и вроде даже хотели приставить к награде, но замяли это дело. Ведь она никого не спасла, а по большому счету, вообще оказалась жертвой предателя и чуть ли не пособницей преступника, причастного к смерти около двадцати человек.

— Опять смотришь? — поинтересовалась она тихо.

— Да. — Я грустно улыбнулась, крепче сжимая кружку с чаем.

— Ждешь?

— Жду. — Я кивнула и словно невзначай почесала щеку, пряча за этим движением все же скатившуюся по ней слезу.

— Совсем ничего?

— Нет, — прошептала, совершенно не имея сил говорить вслух, но тут же спохватилась, — а у тебя? Ты не смогла найти его? Ты же сама говорила, что можешь найти любого!

Этот разговор у нас возникал уже не раз и не два, и всегда ответ Чези был одинаков: "Нет".

— Нет, прости, — девушка отвернулась, — иногда, если человек не хочет, чтобы его нашли…

Чези была умной, веселой и очень-очень сообразительной. Хотя и дурак бы понял, если бы его по два-три раза спрашивали об одном и том же. А я не могла не спрашивать, ведь, в отличие от меня, она имела не только врожденный талант, но и доступ к информации из департамента. Ребята навещали ее почти каждый день. А я, дождавшись их ухода, пробиралась в палату к брюнетке и жадно слушала новости, надеясь узнать хоть что-то.

— Понятно, — я хмыкнула. — А как твоя спина? Ничего не болит? Уверена, что тебе можно вот так просто разгуливать?

— Нормально. — Чези скривилась и тоже уставилась в окно. — Все будет хорошо.

Я промолчала, так как ее слова не подразумевали под собой хоть какой-то мой ответ или комментарий. Я знала, что удар в спину от Кея был для девушки настоящим “ударом”. Во всех смыслах. Ведь кроме того, что они часто работали вместе, Чези и Кей были очень близки.

Однажды мы разговорились об этом, и в момент излишней откровенности Чези поведала мне, что для нее Кей был больше чем другом. А потом долго-долго плакала и сокрушалась, что, заметив в нем изменения, не придала им особого значения.

Вообще я часто слышала, как она плачет, все же нас разделяла лишь тонкая стена. Но заходя в палату, натыкалась только на ее чуть покрасневшие глаза и улыбку. Мы довольно быстро сблизились, наверное, отчасти испытывая похожие чувства потери и разочарования.

— Я жду не дождусь, когда свалю отсюда. — Чези осторожно легла на бок, подперев ладонью щеку. — Устала я тут прохлаждаться, сил никаких нет. Хочется чем-то заняться таким, знаешь…

— Чтобы голову занять, — кивнула я понимающе. — Да…

Чези натянуто улыбнулась.

— Тебе хорошо, скоро экзамены, — она хмыкнула, — займешь голову так, что ого-го!

— Ну да, надо закончить Академию. — Я покосилась на нее и вновь уставилась в окно.

Плевать мне было на экзамены, на учебу, на все было плевать, я хотела только одного — узнать, почему Ксандр Роутек ни разу не появился. Он ни сам не приходил, ни являлся во сне. Мои сны вообще все чаще напоминали мутно-серые провалы. Казалось, стоит мне сомкнуть веки, и я увижу его. Я даже была готова вновь и вновь ощущать то жуткое, бесконечное чувство падения, только бы снова увидеть его. Просто увидеть. Но нет, вместо этого я проваливалась в серое марево и из него же выныривала утром, готовая выть от тоски.

Мама и Маркус навещали меня ежедневно. Я знала, если бы маме позволили, она бы вообще прописалась в моей палате, ежесекундно изводя меня своей безграничной заботой и любовью. И порой готова была ей это позволить, но видеть то, в каком я “морально-убитом” состоянии и переживать еще и по этому поводу, я ей позволить не могла. Да и Маркус, с которым наши отношения перешли на новый уровень, как всегда жалел меня.

А еще я все чаще замечала, что мама слишком уж много времени проводила в больничном корпусе, даже если и не рядом со мной, и мне было интересно. Мысли об этом заставляли мою голову работать, искать ответы и строить предположения.