Мой обман (СИ)

— Михаил Егорович, я могу зайти? — вырывает из мыслей голос Вероники. И меня как на отпущенной резинке рогатки возвращает назад. Решать такие проблемы придется сразу, а не откладывать в надежде, что само как-нибудь разрулится.

— Да, Вероника, заходите. — Иду мимо нее и не закрываю за собой дверь. — Вы написали заявление? — Киваю вдогонку через плечо, когда слышу позади семенящий стук каблуков.

— Я как раз по этому поводу. Я хочу извинится. Я вела себя некорректно в пятницу. Я не должна была этого делать. Михаил, этого больше не повторится.

— Прекрасно, что вы все осознаете, Вероника. И если бы вы говорили о ком-то другом, тогда я бы еще подумал, но про Леру нет. Я не могу вас оставить.

— Леру?

— Да, Леру, а что?

— Когда это она стала Лерой?

Замечаю, как кривится, когда всего лишь произносит ее имя и вскидывает руки вверх.

— Отчитываться перед тобой я не должен, но говорить так о своей девушке не позволю.

— О своей девушке? — Ее руки, жестикулирующие активно до этого, опускаются от безысходности. — О какой своей девушке? Ты меня целовал. Я думала…

— Ты не то подумала… — перебиваю Веронику. — Тогда мы с ней были в ссоре и я…

— Воспользовался мной, да? — Она все помнит и, конечно, не упустит возможности мне напомнить об этом. Минутная слабость, чуть не ставшая драмой.

— Дальше поцелуя же не зашло, поэтому считай, что ничего не было.

— Считай, что не было…? А она знает, что ничего не было? — Ухмыляется так, будто у нее есть на руках какой-то козырь. — И в гостинице тоже ничего не было?

— Фантазии свои притормози. Она все знает, поэтому можешь не напрягаться. Я ничего не скрывал от нее.

— А мне нельзя было сказать, что у тебя есть девушка? — упирается руками в стол и требует от меня чего-то. — Зачем надо было звать в Питер? Селиться в одной гостинице. Таскать меня везде по этим скучным мероприятиям?

— Это вообще-то была твоя работа, за которую я плачу.

— Знаешь что, работать с таким человеком, как ты, мне самой теперь не хочется и я напишу заявление. — Она замирает на пару секунд, поднимая взгляд в потолок и снова глядит на меня. — Дай неделю хотя бы доработать, чтобы я нашла новую работу. — Она ведь точно о чем-то подумала в этот момент и не озвучила это.

— Я выплачу тебе недельное пособие и можешь больше не появляться. — Обламываю все ее недопланы.

— Сегодня хоть можно доработать, у меня осталось несколько срочных договоров?

Прикусывает губу и заставляет задуматься. Скорее всего у нее, действительно, осталось много хвостов. Но ее настойчивость настораживает. Еще раз смотрю на невинное лицо, желающее помочь, и поднимаюсь со своего места.

— Нет, Вероника, вы не останитесь в офисе ни на минуту. — Иду к ней и открываю свою дверь, показывая, что девушке пора.

— Урод, — шипит в меня проклятиями и, направляясь к столу, начинает сгребать свои вещи в сумку. — Руководитель ты никакой и, если бы не твоя команда, то фиг у тебя что-то получилось.

Усаживается за стол и размашисто пишет заявление. Знает, сука, на что надавить, чтобы поселить во мне сомнения.

— Не отвлекайся.

Она заканчивает свое письмо, ставя размашистую подпись, царапая бумагу, и хватает сумку.

— Процветать не желаю, — выплевывает слова и покидает кабинет.

Смотрю на пустующее место секретаря и вздыхаю. Ну вот, сорняки проредили. Теперь надо искать нового человека. Может взять в возрасте, чтобы никто больше не строил планов на мое сердце.

Достаю из кармана телефон и набираю Леру.

— Что делаешь? — Не здороваюсь, потому что уже виделись сегодня.

— Скучаю по тебе, — с ходу топит во мне воспоминания о неприятном разговоре с Вероникой. Узнаю ту, настоящую, что делает то, что ей нравится и хочется в этот момент.

32

Лера

— Что делаешь?

— Скучаю по тебе, — раз уж он ответил на мой поцелуй, то теперь говорить ему такое было не так страшно.

— Получается, если ты все ещё у меня работаешь и сейчас скучаешь, то я плачу тебе за то, что ты скучаешь по мне.

— Да. Кстати, я круглосуточно скучаю и даже по выходным. Так что можешь отметить это в табеле. Миш, а что надо делать, чтобы получить две зарплаты?

— Тебе все равно пока это нельзя, — Усмехается и заставляет и меня улыбнуться. — Но я буду иметь в виду твое желание поработать сверхурочно.

— Ты придёшь сегодня?

— Приду, но не уверен, что мне разрешат остаться. Я еще после утреннего фиаско не отошел. У меня теперь психологическая травма и боязнь посторонних людей. — Приятно слышать в его голосе улыбку и представлять ее.

— Так я твоим психологом побуду. И вообще, что мы такого делали? Массаж теперь запрещен?

— Массаж?

— Ага, языка. — Уточняю для непонятливого. — Да им все равно. Я лежу тут не бесплатно. Режим не нарушаю. А мне нужны эндорфины. Так что хочу, чтобы ты снова у меня ночевал.

— Кажется, ты давно никем не командовала.

Я так боюсь его оттолкнуть, что замолкаю, сворачивая свои шутки. Указывать, что ему делать, а что нет, мне нравится, но Миша умеет притормозить.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты остался, если у тебя получится, — Тут же поправляю себя, пуская в ход другие способы.