Мой очаровательный враг

Они слали друзьям открытку за открыткой. «Чудесно проводим время!» «Хотела бы быть на нашем месте?» Они часами бродили по кривым улочкам между высокими домами, наблюдая, как рыбаки вытаскивают свои сети на берег.

Кевин бегло говорил по-итальянски. И пользовался случаем поговорить с каждым — хозяевами лавчонок, портье, просто людьми, которых они встречали на улице.

— А я и не знала, что ты говоришь по-итальянски, — удивилась Мэгги.

— Иностранные языки — это мое хобби, — пошутил он.

— И сколько их ты знаешь?

— Пять… нет, шесть.

Ей и в голову не пришло сомневаться. Хобби так хобби. Как сказала Эйлин, «ум, холодный как сталь», сверкающий, как остро отточенный клинок. Мэгги выразилась куда проще. Она просто сказала:

— Какой ты умный!

— Еще бы! Только посмотри, какую жену отхватил!

— Только не вздумай проверять мой IQ прямо сейчас. Хорошо?

Он ухмыльнулся:

— Ладно, только и ты не вздумай уверять меня, что ты глупая, тем более что и мне, и тебе отлично известно, что это не так.

— Я глупею, когда речь идет о тебе, — мечтательно промурлыкала она.

Ему достаточно было только посмотреть на нее, и сердце Мэгги глухо заколотилось в груди. Он касался ее руки, и в ушах ее пели скрипки. Он занимался с ней любовью, и Мэгги казалось, что с неба на нее дождем сыплются звезды.

— Тогда мы оба — просто два влюбленных идиота, — охотно согласился Кевин. Прижавшись друг к другу, они сидели на утесе, любуясь, как волны с сердитым шипением облизывают острые обломки скал. Кевин бережно прижал ее к себе. — Потому что я люблю тебя больше жизни…

Возвращение домой было чудесным. Они приехали поздно, усталые после долгого перелета, и Мэгги робко надеялась, что никому не придет в голову поджидать их, чтобы встретить после дороги. Ключ от ее дома был у Валды, но сейчас им меньше всего хотелось кого-нибудь видеть.

В доме никого не было, но в камине пылал огонь, а на кухне их ждал холодный ужин. В холле в огромной вазе стоял букет свежих цветов, и везде чуть заметно пахло мастикой для полов.

Дом, казалось, ждал их. Валда и Боб даже доклеили обои, и глаза Мэгги увлажнились слезами. Они были так добры к ним — ее друзья!

Они поужинали и впервые заснули под крышей своего собственного дома. А снаружи ветер шелестел ветвями сосен — звук, который особенно любила Мэгги. С самого раннего детства этот неумолчный шорох убаюкивал ее.

— Ты привыкнешь к этому, — убеждала она Кевина. — Пройдет пара ночей, и ты перестанешь его замечать.

— Да мне-то что, — пожал он плечами, — он мне и сейчас нравится. Будто злой дух банши, ей-богу!

Пора было возвращаться к работе. Правда, теперь все должно было быть по-другому. Прежде смыслом существования Мэгги был салон. Да, конечно, она любила свой дом, любила проводить там вечера, но переполнявшая ее энергия и жажда жизни нашли свое воплощение в «Драгоценной шкатулке».

А теперь, хоть она и работала весь день напролет, мысли ее то и дело рвались назад, к дому. Каждый день она нетерпеливо ждала вечера, когда вернется домой, приготовит ужин и будет ждать Кевина. Как ни странно, но она почти мгновенно превратилась в прекрасную кулинарку. Впрочем, ничего странного в этом не было — Кевин обожал вкусно поесть.

Конечно, они ходили в гости, часто приглашали гостей к себе, но, как признавались оба, лучше всего им было вдвоем. Было чудесно возвращаться домой рука об руку или, помахав кому-то на прощанье, закрывать за ним дверь.

Как и прежде, у каждого были свои друзья. Конечно, когда они устраивали вечеринку, приходили и приятели Кевина, и подруги Мэгги, и всем без исключения было весело, но Мэгги не раз подмечала, что служившие в лаборатории вместе с Кевином держались немного особняком. Она из кожи лезла вон, чтобы стереть эту невидимую границу. Какое-то время казалось, что она переставала существовать, но вскоре все общество незаметно для себя вновь разбивалось на две половины.

Итог, как обычно, подвела Валда:

— Знаешь, мы как будто говорим на разных языках, — сказала она.

— Чушь какая, — фыркнула Мэгги. — Ну, а мы с Кевином?..

— Вы с Кевином любите друг друга, — отрезала Валда, — и в этом вся разница!

И вот после этого разговора как-то само собой получилось, что каждый из них стал приглашать своих друзей отдельно. Впрочем, обычно приходили друзья Мэгги. Но как-то раз они с Кевином отправились в клуб, а потом к ним на обед пришли несколько сослуживцев Кевина.

Может быть, это особенно бросалось в глаза именно потому, что они сидели за столом. Нет, само собой, они не то чтобы намеренно углубились в дискуссию, но как-то так случилось, что все они говорили о тех вещах, которых Мэгги не понимала, и о незнакомых ей людях. Даже слова, которые они употребляли, были ей непонятны. Она сидела, погрузившись в молчание и гадая, заметили бы они ее отсутствие?