Мой орк

– Ай! – вскрикнула. И так обидно стало. Бросил! Не поставил на ноги, а бросил! – Негодяй! Я ударилась из-за тебя!

Но потом стало холодно. Ветер усилился, а платье-то промокло насквозь, волосы липли к лицу и рукам. Если не съедят, так замерзнет. Орк продолжал наблюдать за ней, заметил, что трястись начала, потому схватил за руку, дернул вверх, чтобы поднялась, и потащил за собой.

– Оторвешь! – хотела вырваться, да без толку, силища там такая, человеку неведомая.

Он вел за собой уверенно и вывел к большому дереву, кое накренилось кроной к самой земле, образовав точно купол из ветвей. Орк развел ветви в стороны и затянул девочку внутрь. Оказавшись в темноте, Тайли тут же забилась в угол. Слезы уже лились сами по себе, тело дрожало. Сейчас ее будут есть… Но вместо этого послышался чиркающий звук, во мраке вспыхнули искры и упали на кучку сухого хвороста. Орк сразу же подложил еще сухих веток, чтобы пламя разгорелось, а когда костер уже вовсю потрескивал, пожирая толстые ветви, существо глянуло на добычу и кивнуло, приглашая к огню.

Тайли сразу же вскочила, но на полпути застыла. А вдруг он возьмет и забросит ее в этот костер? И зажарит до румяной корочки! И съест! К своему стыду от этих мыслей у девочки в животе заурчало. Самой есть жутко хотелось. Подкравшись к огню, села рядом и сразу выставила вперед руки с ногами. Двоих разделяло пламя, тени, от языков которого плясали на лице орка, отчего лик его выглядел еще страшнее, опаснее, но в глазах, что странно, злости не было.

– Ты меня не будешь есть? – прошептала чуть слышно.

И он помотал головой. Вот как, значит, понимает ее.

– Тогда, – даже расслабилась немного, – я Тайли.

– Фаргар, – подал голос верзила. А голос низкий, с легкой хрипотцой, но не страшный. – Я следил за тобой, – взял длинную ветку и поворошил ею листья над головой, те тут же осыпались, а дым сразу устремился в отверстие. – Кто ты такая?

– Я человек, – задрала нос.

– Вижу, что человек, – и широко улыбнулся, оголив клыки. – Карлицей уродилась? Смеются наверно над тобой.

– Какой еще карлицей? Я для своих лет очень даже высокая, – осмелела.

– А сколько тебе лет?

– Двенадцать мне. А тебе? Наверно тридцать или сорок, или пятьдесят…

– Эй! – метнул на нее гневный взгляд. – Мне пятнадцать всего.

– Пятнадцать? – выпучила глаза. – Ой…

– Как ты здесь оказалась?

– Заблудилась, – и положила подбородок на колени. – Хотела полюбоваться лесом …

– Тебе повезло, что меня встретила. Если бы повстречалась с другими из племени или с волками, мокрого бы места не осталось.

– А откуда знаешь наш язык?

– Отец заставил выучить. Сказал, однажды пригодится. И вот, пригодилось, – ткнул палочкой Тайли в лоб, оставив на коже черную точку от сажи.

– У тебя ничего нет поесть? – отмахнулась от палки. – Умираю с голоду.

– Есть, – довольно ухмыльнулся… – А что мне будет, если угощу?

– А что ты хочешь? – прищурилась.

– Хочу что-нибудь взамен. Мы орки любим обмен.

– Вы любите убивать и грабить, а вовсе не меняться, – и сразу насупилась.

– Вот как! – схватил свою суму и спрятал за спину. – Я тебя не убил и не ограбил… А вот люди все одинаковые. Орки отнимают по мелочи, а если отнимаете вы, то все сразу. Это вы прогнали нас с законных земель, а теперь хотите и лес забрать.

– Отец всего лишь хочет проложить дорогу! – подскочила с места. – Чтобы наш народ мог торговать.

– Отец? – тоже поднялся. – Так, ты дочь Арвига? Нового правителя Аранхарма?

– Д-да… – и прикусила язык.

– Как интересно… Я мог бы отвести тебя к своим. Дочка Арвига, это большое преимущество.

– А, может, не надо? – и в глазах поселился почти животный страх, слезы засверкали на длинных ресницах. – Извини, Фаргар…

– Ладно, – опустился на землю. – Так, что? Будем меняться?

– Но у меня ничего нет, – осмотрела себя.

– Совсем ничего что ли? – скривился.

И Тайли начала лихорадочно соображать, вдруг просияла улыбкой, после чего запустила руки в волосы, долго там копошилась, на лице за это время каких только эмоций не появилось. Фаргар следил за ней с большим интересом. Впервые он видел человеческого детеныша так близко, да еще и самку. Тощая совсем, кожа да кости, кожа белая-белая, какие-то рыжие пятнышки на лице, а вот глаза красивые – большие и синие, как два горных озера в ясную погоду. У орчанок таких глаз не бывает, у всех черные, иногда карие. Ни клыков у этих людей, ни силы, ни стати, а страху нагнали, будто страшнее них никого не существует в мире.

– Вот он, – выпутала, наконец, из волос деревянный гребешок. – Подойдет? – и протянула ему.

– А что это? – взял в руки вещицу. Множество зубцов, а сверху украшено резьбой.

– Гребень, им волосы закалывают, – пригладила колтуны на голове. – Больше у меня ничего нет.

– Хм, – повертел в руках гребешок, – ладно. Пойдет, – затем засунул руку в свою сумку, порылся там и вытащил несколько ярко-красных продолговатых плодов. – Держи, – отдал один.

– Ой, это гоава?

– Она самая.

Девочка вгрызлась в сочный сладкий фрукт.