Мой орк

Тунгур, увидев девушку, совсем разворчался, благо, на своем языке. Уж как только не обозвал ее. А вот Ибар точно окаменел. Первым делом охотник заметил ожоги на теле самки, те начинались на шее, на руках тоже были. Лицом она показалась очень даже привлекательной, отличалась от себе подобных, от Тайли. Присутствовало в ее внешности что-то привычное. Глаза небольшие, а вот губы пухлые, уши слегка торчат, самую малость. Но ожоги… Откуда?

– Нас звать вожак, – наконец-то отмер.

– А, да… – тоже очнулась. – Проходите. Я вас провожу.

Катина подвела их к покоям Тайли, но внутрь вошел только лекарь. Ибар же принялся рассматривать человеческое жилище. Никогда еще не доводилось бывать в таком. Все заставлено непонятными вещами, стены увешаны картинками. К чему на что людям столько всего? Для нормальной жизни надо-то – кровать да пещь. А потом взгляд сам собой перешел на девушку, она тоже осталась снаружи.

– Ты хозяйка?

– Что? – встрепенулась та. – Я? Да. То есть, нет.

– Так, ты или не ты?

– Брат.

– А это откуда? – указал на шею.

Катина сразу поежилась, поспешила приподнять воротник платья.

– Пожар.

А Ибар заметил, как она расстроилась, прямо сникла вся. Стесняется, значит.

– У нас чем больше шрамов, тем сильнее тебя уважать, – решил подбодрить.

– А у нас нет. Чем больше шрамов, тем женщина уродливее, – как-то вырвалось.

– Тебя считать уродиной? – вскинул брови.

Вот и слезы на глазах навернулись. Катина тогда покраснела, зыркнула на орка испепеляющим взглядом и чуть ли не убежала прочь.

– Глупая самка, – усмехнулся Ибар. – Но красивая.

Тунгур в это время осматривал жену вожака. Осторожно прощупал живот, заставил Тайли встать с кровати, пройтись до двери и обратно.

– Плохо дело, бэр Фаргар, – заговорил тихо. – Плод больно крупый для нее, не разродится. У нее и так уж кости разошлись, а еще ходить и ходить. И тощая совсем. Разве ж это будущая мать, кормилица? И потом, от меня тут проку мало, тебе Магура нужна.

– Значит, будет Магура.

– Но и карга старая не поможет, – про себя Тунгур был очень рад, поскорей бы эта бушта отправилась на тот свет. – Травами напоит, а дальше? Вынашивать за нее не будет.

Фаргару тяжело дались его слова, но вида постарался не подать, чтобы Тайли не разволновалась, ей и так плохо.

– Ты свои мысли при себе оставь, – прорычал. – Скажи лучше, что нам сейчас делать? Как улучшить ее состояние?

– Есть ей надо, чтобы силы вернулись. Гуляет пусть. Остальное Магура скажет. Я воинов лечу, раны зашиваю, бабские кагима19 мне ни к чему.

– Габан. Можешь возвращаться в лагерь.

– Как скажешь, бэр Фаргар. Разве что, вот, – вынул из-за пояса склянку с порошком. – Заваривать по щепотке, трава аппетит повышает.

Фаргар взял склянку, после чего выпроводил Тунгура.

– Что он сказал? – Тайли с трудом опустилась в кресло. Все ж постоянно лежать надоело.

– Что тебе есть надо. Много.

– А любить толстуху будешь? – улыбнулась.

– Я тебя всякую любить буду, – а про себя произнес «лишь бы живую». Сон так и не шел из головы. – За Магурой сегодня пошлю.

– Лучше дрэкса отправить. Так быстрее получится.

– Верно говоришь, – присел около нее на корточки, взял за руки и приложил пальцами к своим губам.

Спустя минут пять Тайли вдруг просияла радостью:

– Знаешь, а мне есть захотелось.

– Узнаю свою самку.

Фаргар открыл дверь, однако нашел только Ибара.

– Найди эту, меченую. Пусть распорядится о провизии.

– Как она? – тотчас уловил запах Тайли, однако в комнату заглянуть не решился.

– Плохо. И вот, – передал ему в руки порошок. – Тунгур дал, сказал, ей легче станет. Щепотки в питье достаточно.

– Габан.

Ибар быстро нашел Катину, по запаху. Все ж пахла она тоже по-своему, цветами Хависа, раньше он часто встречал их на равнинах. Девушка сидела в столовой за столом, смотрела в окно каким-то отршенным взглядом.

– Эй, – обратился к ней. – Как твое имя?

– Катина, – аж вздрогнула.

– Ката, габан.

– Катина я, а не Ката.

– А мне проще Ката. Веди к пещи, еда нужна.

Какие же они все-таки грубые… неотесанные. Катина поднялась, спину выпрямила и устремилась в кухню, а орк проследовал за ней.

Ибар с интересом наблюдал за девушкой, та забавно бегала от одного стола до другого.

Катина налила в тарелку супа, положила мяса побольше, потом отрезала несколько толстых ломтей хлеба. На два ломтя положила по куску буженины. Причем, как выяснилось, это она сделала для окров. Один из бутербродов пододвинула Ибару.

– Верно, проголодались, – глянула на него мельком.

– Это что? – потыкал пальцем в хлеб.

– Хлеб, – и удивленно уставилась на дикаря. – Вы не знаете, что такое хлеб?

– Нет. Мы такое не есть.

– Попробуйте, вкусно, – позволила себе скромную улыбку.

А Ибар залез в свою суму, покопался там и достал горсть диких орехов.

– Дай руку, – подошел к Катине, отчего у бедняжки мороз побежал по спине, но руку дала, – это тебе, – всыпал в ладонь орехи. – Бэкда

– Бэкда?

– Обмен. У нас так положено.

– Спасибо, – еще шире улыбнулась, чем вконец очаровала охотника.

– Вот еще, – передал ей пузырек с порошком. – Щепотку в кружку воды. Для Тайли.

– Хорошо, сейчас заварю.