Мои останкинские сны и субъективные мысли

В то утро у меня закончилось детство. Безоблачное, беззаботное, доброе… С молодыми мамой и папой… Вчера ещё был самокат, кустарный велосипед, игры в индейцев – луки и стрелы, приторно сладкая и «каменная» жвачка «Джыртан», родная, наша, и их, импортная – как, например, Donald Duck – с красивыми вкладышами «дончиками» (весь свой альбом с дорогущими марками обменял у моего одноклассника Лёхи Козлова на две такие пластинки), плавательный бассейн на Рабочем проспекте – предстоящие соревнования. Только турник и гантели. Первая, серьёзная книжка – «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» - в восемь лет. Те самые истошные вопли Тарзана – в ночном заснувшем городе… А сегодня – «снайперы сидят на крышах домов и стреляют в солдат Советской армии», «погромы в военных городках», «вырезают русские семьи» – я сам это читал, сам слышал, видел даже «пострадавших» (по нашему древнему чёрно-белому «ящику» «Берёзка»): одну «простую бакинку в третьем поколении», «чудом спасшуюся от погромов», только без бакинского произношения – такого быть не может! А главное – страха в глазах у неё не было. И горе у знакомых, у которых ночью какой-то солдат застрелил с пяти метров их 14-летнего пацана, а на улицах Баку в ту ночь среди погибших были и мои ровесники – это они-то террористы? И подавленный, сникший отец: ночью он видел как «его армия» стреляла по безоружным людям, он-то сам в прошлом из спецчастей КГБ, офицер – «воевал за мою Родину и мою партию» с китайцами, «выполнял особые задания на территории противника». А ведь Баку многонациональный город, и среди погибших при «вводе советских войск» - это официально, в реальности, просто расстрел, демонстрация силы, месть за «я не раб, я право имею» - люди разных национальностей – и азербайджанцы, и лезгины, и русские, евреи, татары. Всю государственную и военную мощь впервые в советской истории бросили на свой мегаполис. Советская армия в тот день превратилась в бандформирование, сброд, расстрелявший советский город, штыками и сапёрными лопатами добивавший раненных граждан. Стреляли по окнам, по балконам, по врачам, пулями со смещённым центром тяжести, танки давили «скорые», переезжали тела – просто так.

В то утро я возненавидел свой пионерский галстук.

После этого я стал много читать и видеть уже другое. Такие же уроды, как они, у меня детство отняли! Суки! Да, я не надежный, потому что я помню! И про Горбачева, Язова, Бакатина, Примакова, Лебедя, Крючкова, Гиренко, Варенникова и других функционеров помельче. Они, мол, спасали СССР, но именно в тот день с мирными гражданами и убили то государство. Страна начинала строиться на костях и лжи, и закончила трупами и обманом.

С тех пор терпеть не могу зачистки военными жилых кварталов. До сих пор не могу понять, почему они, силовики, к своим же гражданам относятся как к враждебным жителям на оккупированной территории, почему после них населенные пункты остаются как после американцев в Фалудже?

С заказчиком всё понятно, а вот зритель... Ах, этот зритель. Строящий из себя невинную овечку. Он ведь сам бежит в эту телевизионную матрицу. От скуки, повседневности, собственной трусости, никчёмности своей жизни – к «ящику», где всё время что-то происходит, кто-то кого-то насилует, убивает, выбирает, выигрывает в хоккей, красиво любит, по-настоящему ненавидит. Броуновское движение. Жизнь продолжается. Включите софиты… Реальность виртуальная ярче и привлекательнее, чем неустроенная, пустая своя жизнь – если самому так считать: чем она скучнее, тоскливее, серее, тем больше тяга к мелькающим в ящике красивым картинкам. Абсурд. И он, этот жалкий обыватель, ничего не сделав, натянув вечером растянутые треники, потягивая своё дешёвое пиво, не замечая супругу, хочет, чтобы show must go on – и тогда он станет соучастником бурлящего водоворота жизни, будет держать руку на пульсе. Он так думает…

Вот тот пожар в Останкино. Ведь все остались довольны. И пожарные, и президент (исключая испорченное агитсопровождение визита в Ганновер), и пропагандисты, у которых «пули свистели над головой» и зритель. А как же… Он и пожар посмотрел, пощекотал себе нервы, и позлорадствовал, что «этим журналюгам хвосты подпалило». Вот жертв не было. Шоу без жертв зритель не очень любит. Ну, да ладно.

Это жалкое ничтожество верит, что при помощи пульта управляет «ящиком». Нет, это «Ящик» при помощи пульта управляет им. Он сам, включив телевизор, даёт согласие на то, чтобы превратиться в продукт телерынка, продукт экрана. Словно, ставит подпись под контрактом. Не героин из Афганистана, а «Ящик» самый страшный наркотик современного среднестатистического жителя Земли. Как первая ступень в Церкви саентологии.

А ведь жизнь проходит мимо. Этот величайший божий дар – человеческую жизнь – зритель меняет на яичницу. Позволяет, чтобы кто-то там, в Останкино – жирные безвкусно одетые дяди, неудовлетворённые дамочки – придумывал мир, в котором ему жить.