Мои останкинские сны и субъективные мысли

«– Разве так можно? Нельзя же переходить на личности… – При чём тут переход на личности?! М.дак он и всё тут!.. В противном случае придётся признать, что не Путин м.дак, а мы все м.даки, что всё это издевательство терпим. Чтобы не признавать себя м.даками, придётся объявить м.даком Путина».

Я вдруг представил, как Миткова будет злорадствовать после этого эфира: «Это всё он – Пивоваров! Это он настоял, чтобы дать прямой эфир этому неадекватному Мирзоеву. Это он его в прайм-тайм вывел», - будет говорить она.

Предательски заныло под ложечкой. Пиво я подставлю. Да, Миткова использует всю эту историю себе на пользу.

Площадь за моей спиной ждёт, чем закончится встреча лидеров оппозиции со спикером парламента Нино Бурджанадзе. Да вся Грузия ждёт. Они наивно думают, что этот человек добровольно отдаст власть. Это вам не Эдуард Амвросиевич.

«Миша – фандараст!»

«Прямо после вопроса ведущего: «Эльхан, что происходит сейчас на площади перед парламентом?», заорать на всю страну: «Путин – м.дак!» Выкрикнуть, одним духом. А потом повторить. И повторять, пока не выкинут из эфира.

Грузия – это, однозначно, самое удачное место» .

Почти 19:00. Встреча закончилась. Цирк! Бурджанадзе выслушала требования оппозиции провести досрочные парламентские выборы весной следующего года и выпустить всех политических заключенных и сказала, что «она не обладает полномочиями, решение должен принять президент». Обещала передать Михаилу Саакашвили эти требования. Как будто он про них не знает.

Миша выиграл время.

Поднимаюсь на лайф-позицию. Ноги ватные, не слушаются. Руки дрожат. Сердце бьётся почему-то где-то в горле. Что я буду делать? Страшно! Никогда так не дрожал, даже тогда, когда мне в лицо направили пистолет и имитировали стрельбу… В голове всё перемешалось.

Площадь поредела, но ещё слышно пронзительно-отчаянное «Миша – фандараст!». А у меня в голове монотонный голос повторяет «Путин – м.дак!» - равномерно, настойчиво бьёт в набат.

Выпуск новостей начался.

«Вот этот народ – не м.дак, потому что он хочет и может выйти на центральную площадь страны, здесь самоорганизоваться – да, самоорганизоваться, а не броситься громить пивные ларьки, лишь только увидев отсутствие вертухаев-карателей, вожаков-организаторов – и назвать диктатора – пусть, по их мнению! – фандорастом. Да, скоро его разгонят. А он опять выйдет, а не будет на кухнях сжимать кулачки».

Пиво читает «подводку». «Звук очень плохой», - мелькает у меня в голове. Мне кажется, что «подводка» очень длинная. «Зачем мне нужна эта пытка?»

Я уставился прямо в объектив камеры. Всё как в тумане – этот нарастающий шум с площади? или в моей голове? Оператор из-за камеры удивленно смотрит на меня…

Издалека слышу вопрос ведущего ко мне. Набираю в легкие воздух. И…

«Всегда удивлялся, почему никто до меня этого не сделал. Неужели в России нет таких ребят на телевидении. Ведь в разговорах все всё понимают. Это же протест одиночки. Превентивная экстремистская операция».

* * *

Что же такое случилось? Почему же все его испугались? А помните, какое чувство свободы было в 90-е? Да, было опасно, была неопределённость. Да, была разруха в стране. Правда о разрухе – мы про это знали. От нас эту правду не скрывали, как сейчас. Да, правда горчила. Но у обычного человека была уверенность в себе, в своих силах. Понимание, что всё зависит от него самого. Не могу забыть 90-е!

А эти споры в конце 99-го и весь 2000-й – что возвращение в прошлое, Back to USSR, больше не будет? Мол, мы уже прошли точку невозврата, мол, люди вдохнули воздух свободы. А теперь вокруг апатия и страх, бюрократическая броня, болото – хоть вой от отчаяния.