Мои останкинские сны и субъективные мысли

А может так кажется? Может это была такая игра, в революционную смену поколений журналистов. Когда начинаешь изучать бэк-граунд многих известных тех самых «молодых» — такое выясняется в их семейных, в студенческих биографиях… Не знаю. Всё иногда кажется большой игрой, далекой от реальности, правды.

Одно бесспорно. Легкость, с которой они, новые, завоевали — вернее заняли оставленное — брошенное — профессиональное место под солнцем, вскружила им головы. Может, в конце 80-х и в 90-е была упорная идеологическая борьба? Да нет. Не называть же борьбой антизюгановскую кампанию в 96-м или же публичные акции самобичевания — постоянные напоминания, что за советские времена остаётся только стыдиться и виновато опускать глаза перед Бушом и Клинтоном.

Мой друг С. как типичный представитель своего поколения журналистов 90-х был очень циничен. Для него журналистика и пиар часто были одним и тем же. Один день писал нормальную статью на социальную тему, например. При этом увлеченно мог мне рассказывать историю героев его материала, возмущаться их проблемами, давлением на них чиновников, несправедливостью. А на другой — мог сесть за «джинсу» [1], нисколько не рефлексируя. С С. дружили многие популярные «газетчики», постоянно прося его подкинуть им подработку — написать какую-нибудь «заказную» статью. Конечно, известные коллеги писали под псевдонимами. Хотя в «газетной» среде все знали, кому конкретное вымышленное имя принадлежит.

Когда мы с ним только познакомились, я, помню, в начале его даже возненавидел за этот откровенный цинизм и характерный для журналистов 90-х профессиональный комплекс полноценности — мол, они даже войну в Чечне остановили и на любых выборах главное не избиратели и кандидаты, главное — деньги и пиар-технологии. А люди проголосуют за того, кого скажут. Деньги, деньги, деньги. Их всех испортили лихие деньги. Хапать, хапать, хапать. Сколько же можно? Зачем столько?

С. относился ко мне как к еще «зелёному», но по-отечески заботливо, и со своей стороны поставил цель убедить меня в своей правоте, как он это называл, «научить тому, чему не научат на журфаке МГУ». Некоторые его уроки пошли мне на пользу.

— Заедем сегодня днем в Останкино, — предупредил однажды меня С. при встрече.

— А что в Останкино?

— Я тебя возьму на одну встречу. Только ты должен всегда молчать. Просто молчи! Всё своими глазами увидишь.

Помню — пока ехали, я, как обычно, затянул свою любимую тему. С. накануне вернулся из поездки в одну из областей, где встречался с местным премьером и губернатором. Уезжая, он мне рассказывал, потирая руки, что ему обещали хороший куш, по его определению, «пакетную джинсу»: статьи в газетах, материалы на телевидении, обсуждения на радио. Руководство области собиралось массированно распиарить на всю страну свою деятельность в тот судьбоносный, 99-й год. Все эти заказные проекты должен был курировать С. — ему дают деньги, объясняют, какой хотят видеть акцию, а он будет платить столичным журналистам за конкретную работу. Такой посредник между крупным игроком и авторами. Работа очень прибыльная. По игривому настроению моего друга понял, что поездка была успешной. И стал над ним подтрунивать.

— Ну что — встретился с этим…? — я назвал фамилию губернатора. — Опять продал свою душу?

— Встретился, — С. самодовольно улыбнулся, закивал и погладил руль машины. — Будешь хорошим мальчиком — пару статей или какое-нибудь интервью дам тебе написать.

Был за мной такой грешок в студенческие годы. Иногда С. давал мне подработку — написать заказную рекламную статью или интервью. Да, я не оговорился — даже интервью бывают заказные. Однажды, мне надо было сделать «интервью» с президентом одной из российских республик, про успехи региона, но так, чтобы было непонятно, что это «джинса». Я вспомнил всё, что мы проходили по курсу «Экономики», про научные либеральные теории, покопался в учебниках, «задавал» критические вопросы и сам на них «отвечал», в двух местах «президент» даже ругался с «интервьюером». Промучился целый день. Материал вышел в одной из центральных газет под другим именем, естественно. И С., помню, мне заплатил 200 долларов — тогда очень хорошие деньги. А после публикации настоящий президент звонил ему и, смеясь, рассказывал, с каким интересом читал это «интервью», показывал его своим подчиненным, говорил, что некоторые вещи взял на заметку. Даже проронил фразу: «В этом интервью я такой умный». С. в качестве премии доплатил мне ещё 100 долларов.

Конечно, я считал, что эта работа — не журналистика. Более того, мне даже друзьям было стыдно признаться в таком заработке, серьезно комплексовал. Тем более, даже под псевдонимом никогда не брался за «чёрный пиар».

— На этот раз я пас. Про этого губернатора ничего писать не буду. Он мошенник, и вокруг себя таких же собрал.

— Есть захочешь — напишешь, — С. подумал и добавил. — Скоро весь твой максимализм пройдет, студент.