Мои останкинские сны и субъективные мысли

— Ты — молодец!! Очень хорошо поработал! И Владимир Михайлович (Кулистиков — Э.М.) тобой очень доволен! Я в тебе не ошиблась!

Я покосился на Пиво, Пиво — на меня, и, усмехнувшись, он ушел в ньюсрум. Эх, Лёха, Лёха, Алексей.

Source URL: http://ostankino2013.com/livan-ne-imejushhaja-analogov-jevakuacija-nashih.html

Кипр. Командировка в рай

— Надо куда-нибудь отсюда валить, — сказал корреспондент НТВ Вадим Фефилов и опрокинул в себя не-помню-сбился-со-счёта-очередную добрую порцию виски.

— Валить? Куда-нибудь? — поморщился я, наблюдая за действием коллеги и представляя, а главное, чувствуя количество виски, текилы и пива в моём организме. — Хорошо здесь. Жарко, море. Отработали нормально. Скоро в Москву.

Турция. Анталья. Третий час ночи. Мы сидели вдвоём с Вадимом во внутреннем дворике очень уютного гестхауса Доган-отель. Был конец августа 2006 года.

Всё то лето эту страну сотрясали теракты, устроенные левацкими группировками из Курдской рабочей партии. А 28 августа взрыв произошёл в Анталье. Погибло четыре человека, раненые — несколько десятков. В том числе, двое россиян, жителей Подмосковья — Дмитрий Максимов и Ольга Перевезенцева. И на турецкий берег Средиземного моря сразу ломанулись журналисты из России, в основном, телевизионщики.

Конечно, это родной город. Анталья… как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось! Свой город. Многие, например, не знают, что есть такой город в стране — Кызыл, а про Анталью знают все. Но была и другая причина. Лето в России — «мёртвый» сезон для отечественного привластного ТВ. Главные ньюсмейкеры — «родная партия и правительство» и президент — отдыхают. Выручают новости из-за рубежа, особенно негативные. Обратите внимание — летом половину выпусков новостей занимает информация о катастрофах, авариях и других неприятных вещах за рубежом. Ну, чтобы народ в отсутствии старших не расслаблялся.

Уже на следующий день после теракта, рано утром я и оператор Тимур Воронов выходили из аэропорта Антальи. Я сделал два сюжета для утреннего и дневного эфира в качестве корреспондента. А материал для вечернего эфира делал прилетевший к нам днём того же дня Вадим Фефилов.

Местные власти журналистов встретили далеко негостеприимно. Да, в Турции очень развитое гражданское общество — реальное разделение властей, свобода слова, а любой важный для страны вопрос будет принят после широких жесточайших дискуссий в обществе. Но, когда им надо, турецкая демократия подчиняется самому важному явлению, механизму — турецкому прагматизму. А это лом, неминуемый каток. Не знаю нацию более прагматичную, даже цинично прагматичную, чем анатолийские турки. Турецкая упорность и прямолинейность плюс — привитое немцами — логика и воля. Если им станет снова выгодна монархия, они, без метафизических рефлексий и колебаний, выберут себе султана. Примитивно? Возможно. Но государство-то, система-то работает. Без души? Согласен. Турецкий либерал не станет хаять свою страну, только потому, что «ну, так принято». Быть святее Папы Римского? Нет, это в соседнюю дверь, к родственникам. Теракты для них — да, угроза безопасности граждан, но главное — угроза кошельку каждого гражданина. Без стабильности невозможна их нынешняя главная национальная идея — не декларируемая, а действующая — культ труда, сменившая предыдущую — культ ятагана. У Турции нет крупных залежей полезных ископаемых, Бог подарил ей лишь уникальное географическое положение. А вот прыжок из отсталой и убого-провинциальной страны в клуб двадцати ведущих экономик мира — всего за три десятка лет — Турция совершила благодаря пассионарной энергии народного предпринимательства. По утраченной Османской империи, Высокой Порте, янычар не долго рефлексировал, он стал капиталистом. Этику воинов-янычар на дух капитализма. Да, лёгкие туристические деньги подпортили турок, но, конечно, ещё не так, как жителей Сочи и Абхазии. Человек работающий, человек зарабатывающий — это уважаемый здесь член общества. Его труд, его безопасность — святое для всей государственной машины. Да все их миллиардеры вышли из мелкого частного бизнеса. А тут мы, журналисты из России, решившие поиграть в BBC и CNN — как мы себе это представляем — во время Первой чеченской войны. И многим нашим коллегам из России люди в штатском пытались под видом проверки бесцеремонно помешать «включаться» или «перегонять» материал в Москву.

На улице в историческом районе Донерджилер уже спокойно гуляли туристы. О вчерашнем теракте здесь напоминала только активность рабочих, вставлявших стёкла окон и витрин. Трое полицейских за нами спокойно наблюдали. Но только мы включили камеру, свобода прессы закончилась. Я не видел это, но как-то понял — Тимур Воронов только сделал вид, что выключил камеру по приказу полицейских. Наш «диалог» был записан.

— Вы не будете снимать эту улицу без личного разрешения мэра города.

— Но мы только что приехали. У нас скоро эфир. Да и мэр отказывается давать разрешение.