Мои останкинские сны и субъективные мысли

Когда я только планировал поездку, хотелось одним эпизодом в теме «Русские на Северном Кипре» снять и рассказать про это важное явление в жизни оффшорного бизнеса на острове с российскими «корнями». Цель — не создать имидж (положительный или отрицательный) какой-то части Кипра, а просто рассказать о том явлении, которое имеет место. Правда, как оффшоры могут работать вне непризнанного Кипра (а оффшор только для этого и нужен) — мне этот человек, называвший себя Андрей Багги, отказался объяснять. Если только в Турции?! Багги отказался сниматься и, как я потом догадался, препятствовал нашей работе в этом направлении, «чтобы не дразнить отечественных рабочих и крестьян». Тогда я был зол на него, а теперь понимаю. Ну, не верит бизнес власти в Москве и боится её! Что тут поделаешь? Дубина (как обозвал Путин репрессивные органы во главе с Генпрокуратурой) над головой у бизнеса — это нормально, это везде есть. Но с кнутом надо давать и пряник: не только пугать, но и привлекать, стимулировать. А когда у власти в руках только дубина, и она ею вертит как хочет, иногда даже противореча Закону всемирного тяготения, а над самой властью нет ничего — от неё бегут. Учитывая все предыдущие грехи Родины, это должен быть даже не пряник, а уже целый торт.

Все состоятельные россияне, с которыми мы общались за наше короткое пребывание на Кипре, не доверяли нам — кто-то больше, кто-то меньше. Будь у меня сейчас большие деньги, тоже не верил бы коллегам-телевизионщикам из России.

В порту Гирны, основанного ещё финикийцами городка, нас встречал Александр Толстов. С ним я тоже познакомился по электронной переписке. Сам по себе это был очень интересный герой. Он сибиряк, в Новосибирске у него остался маленький бизнес. Но жить там он больше не хотел: широту сибирскую сменил на удобный мирок турецкого Кипра. Более того — хотел здесь натурализоваться.

Ещё в мае, во время нашего первого разговора, Александр мне сразу прямолинейно признался — мол, ты, вполне вероятно, агент российских фискальных органов, но он не боится — грехов за собой не имеет.

Только загрузились к нему в машину, поехали — и Фефилов приступил к «допросу».

— Эльхан, рассказывал, что Вы хотите получить местное гражданство? Это что — правда?

— Очень хочу, — вызывающе предупредил нас новый знакомый.

— Зачем? Мы понять не можем.

— А мне здесь нравится. Что нужно человеку? Безопасность. Комфорт. У меня здесь дети учатся. Потому что образование хорошее и стоит недорого. Если бы не приходилось наезжать на родину отчеты сдавать, да работничков гонять, чтобы не засыпали на ходу — так и жил бы себе тут безвылазно. Здесь всё есть. Смотрите — местный полицейский, — кивнул Саша на стоящего у выхода из порта стража порядка. — Он общественный порядок охраняет. С обычными гражданами он вежлив, приветлив. Я ходил с женой в полицейский участок, когда оформлял продление визы. Они нам кофе по-турецки сделали, представляете? Чтобы не скучно нам было ждать. За превышение скорости останавливали меня — не штрафуют, а предупреждают, просят! понимаете? просят! чтобы я не нарушал. А в конце ещё и «Берегите себя, пожалуйста!» скажут.

У меня здесь машину стукнули. Я из окна дома видел. Пока шёл к месту аварии — приехала трафик-полиция, три лба под два метра, вежливые, предупредительные. Через 15 минут — хозяин страховой фирмы. Через полчаса я уже знал, когда забирать готовую машину: никакие протоколы не писали, трафик-полиция меня успокоила, поручилась за сервис. Через два дня машина была у меня — даже лучше, чем раньше стала: крыло, бампер, отрихтовали, покрасили. Мою машину в России били — так я через ад прошёл! Сами знаете.

Саша говорил косноязычно, но основная мысль его была понятна.

— Здесь преступность только очень мелкая. Смотри — как они водят. Думаешь, вчера права получили. Я раньше ездил, ну, как привык в России: обгонял, подрезал, резко тормозил, перестраивался из ряда в ряд. Так они пугались, теряли управление, сразу уступали, думали, что-то с человеком случилось. Показать?

— Не надо! — даже как-то грубо отвернулся к окну Вадим.

— А гражданство тебе зачем? Страну-то никто кроме Турции в мире не признаёт… — вмешался оператор Тимур Воронов, известный на НТВ главный государственник.

Саша оказался его «коллегой».

— Ну и что?! Ну и что, что не признанный, — загорячился Саша. — Для нас, здесь живущих, главное — сохранить статус-кво и постепенно добиваться мирового признания! Объединение кроме вреда ничего не принесёт! А без гражданства местного мне трудно работать. Тут всё для своих.

Тимур вызов принял. Хотя профессионал в своем деле, но характер имеет недипломатичный. Он на половину русский, а на другую — крымский татарин. И кровь горячая доминирует.

— Даааа, у любого крыша поедет под турецкой оккупацией, — не выбирая выражения, рубанул он.

— Неправда, неправда! Не было оккупации, — заволновался Саша. — Не оккупация это вовсе. А спасение турецкими войсками своих соплеменников. Вот!