Мои останкинские сны и субъективные мысли

Странно. Сами рисуют цифры, и сами недовольны. Ничего не понимаю. Лидеры единороссов не выглядят напуганными. И даже расстроенными.

Да и фиг с ними. Это не важно. Это не важно!

Почти три часа утра. Нам дали отбой. Уставшие. Ноги не двигаются. Москва по ночам — это пустыня. А не какой-то «тусовочный центр мира, который никогда не спит». До Стакана доехали за шесть минут, но войти в здание не успели. Звонит руководство — срочно назад! Срочно! Летите!

Мне дали ещё одну группу операторов.

Приехали обратно. Переяславский переулок снова ожил: шум, гам. ДПС. ВВ. «Тарелочники» стали снова налаживать оборудование. Злые. Толи ФСОшники, толи ФСБшники тоже. Мой бейджик их уже не волнует.

Крупных единоросов не видно. Может, попрятались? Странно…

Мы хотели его увидеть. Очень! Но ожидание встречи с «национальным лидером» России не возбуждало. Это не предвкушение. Электричества в воздухе не было. Мы его ждали — чтобы записать его заявление, «проходку» и разбрестись по своим делам. Это как быт, необходимость. Секс с женой. А не праздник…

Ну, Путин — и что? Вот если бы объявили — в штаб «Единой России» едет Явлинский. Поздравить оппонентов. И в подарок станцует им танец живота… Ну или же — фантазирую — на Переяславском переулке скоро будет Усама бен Ладен. Даже без всяких танцев. Просто скажет — Рамзан Кадыров уговорил сдаться. Обещал амнистию. Или, мол, голосовал сегодня за Путина. Хотя тоже не люблю «Единую Россию» — терпеть не могу, Валлахи, мол. Да пусть просто молчит и смотрит в камеру. Чтобы тут началось!

У них интрига выдыхается. Детали и нюансы стали штампами. Ну, что там у них в чемоданчике — теракты, Доку Умаров, болтовня про «инновации и нанотехнологии», «враг у ворот», «Запад наступает», «Юг подползает», «мы — белые и пушистые», «Мир против нас! Мы хотим, чтобы все на колени встали, а они — против. Не дождётесь!», «церковь — за власть! власть — за церковь», «на место трагедии прибыл президент (а сейчас — и премьер)», «Сочи-2014»… Скучно. Рука тянется выключить «ящик». Сурков, где креатив? Легко дурить дилетантов, парень?

А, может, мы очень устали в ту ночь…

Коллеги кучкуются на четвёртом этаже — перед пресс-центром, внутри, в коридорах, в комнатах. Матерятся. Адресным матом. Про Путина. Меньше — про своё руководство. Такой антивластной критике позавидовали бы даже в среде лимоновцев и АКМ. Даже у кремлёвских корреспондентов — постоянно в президентском пуле — аргументация Касьянова. Не буду цитировать. Коллеги рассказывают — Путина называли Крысёнышем, когда тот работал в мэрии Питера. Маленький, закомплексованный человечек. Несколько раз слышал — цензурное «Урод!» Про Путина. Согласен.

В разговорах страна и бюрократия не такие, как в эфире.

Павел Зарубин — спецкор с телеканала «Россия» — рассказал историю. Пришёл в ФМС, показывает чиновнице свой общегражданский паспорт — а она ему: «Вы гражданство когда меняли?» Он: «Я не менял». Она: «Но у вас место рождения — Башкирия». И ещё: «Принесите справку, что Вы гражданин России» — а в руках у неё его российский паспорт. Смеёмся. Да, зато эта чинуша неграмотная власть имеет над тобой, Зарубин.

Не пойму — что же ты, Зарубин, им тогда служишь?

Подошёл ко мне Дима Писаренко. Разговорились. Признаётся, устал от профессии. Его уже «не цепляет». А он профи. На войнах работал. Ранен был. Пару раз чудом гибели избежал. К тому же журналист-дипломат. Ни одного снятого им ньюсмейкера не обидел. Ни одного начальника не оставил недовольным. А ещё написал книгу. Откровенно… Не всё, но многое.

У Димы внешность человека без нервов. А тоже туда же. В партию рефлексирующих. Ушёл осенью 2007-го с НТВ на «Вести 24». Продюсером и корреспондентом. Думал, репортёрский канал. Развернётся. «Потому что хотел драйва. Опять как раньше. Это же наркотик!» Наркотик для пассионариев…

Этот наркотик сейчас тяжелее всего достать. Героин есть, много — все борются с ним, а он везде, «в шаговой доступности». А этого наркотика нету! А ты думал?! А ты не понял?! Когда уходил с НТВ, тебя даже не просили остаться. Ты не понял?! Нет этого наркотика. Иногда, раз в год, маленькой дозой. Походи, попроси. В глаза заглядывай. Может, отправят в какой-нибудь Ирак. Афганистан. Сомали. Туда, где жизнь такая, как есть, где чувства, а не отношения. Где ненависть, а не игнор. Где естественна ярость, а не «да, я вспылил, я его ненавижу, но при определённых обстоятельствах…» Где восклицательные знаки, а не смайлики. Где тебе отрежут голову за идею, не созывая никаких пресух. И никакие омоновцы и усиленные наряды ДПС не помогут. Где даже проститутка тебе отдаётся до последней капли оргазма, потому что назавтра её могут закидать камнями, а сегодня — она из-за лепёшки или из-за страсти, или по любви. Жить там невозможно, но туда всегда тянет. Бедные буржуи, иностранцы — многие из них верят, что такое — жизнь — же осталось в России.

Да, журналисты из 2000-х — «потерянное поколение», «лишние люди». Из XXI века. И в профессии и в обществе. Exsistentia…