Мои останкинские сны и субъективные мысли

До австрийской столицы обсуждали новость, которую услышали накануне, вначале не поверили, но сегодня утром уточнили: пока мы здесь снимали и напивались, Путин объявил преемником вице-премьера Дмитрия Медведева, решил за страну — кто станет будущим президентом России.[134] Вадим был очень возмущён — пил и возмущался.

— А давай останемся здесь в Вене, — предложил я, когда самолет начал снижаться.

— То есть? — вяло спросил Фефилов.

— Соберём пресс-конференцию, объявим голодовку. Мол, мы, журналисты из России, не хотим возвращаться на Родину: Путин — диктатор, в стране построил авторитарный режим, назначает сам себе преемника-президента, издевается над системой выборов… Ну и так далее — всё, что мы сейчас обсуждали. Тут же — в венском аэропорту: сядем на пол где-нибудь в углу, расставим вокруг наше телеоборудование, транспарант какой-нибудь напишем…

Вадим отрезвел сразу же. Застыл с почти опустошённой бутылкой в руках и задумался.

— Да, это стало бы новостью номер один в Европе. Все СМИ понабежали бы. Смешно придумал, — рассмеялся он.

— А я не шучу.

— То есть? — Вадим даже поставил бутылку на пол.

— Я не шучу! — твёрдо проговорил я.

Тут он посмотрел на меня так, словно увидел живого Адема Яшари. Ну, как до этого на Вадима смотрели стюардессы. Только не улыбался.

— Опасные вещи говорите, Эльхан! — выдал абсолютно трезвый Фефилов.

— Это было бы настоящим делом. Ну, Вадим? Мы вернём уважение к себе…

— Что?

— Ну, бл. ть, станем уважать себя. Мы сами. Понимаешь? Себя. Ну, Вадим? Да и ваш вопрос с финансовыми сразу снимается… А?

Он отвернулся и уставился в иллюминатор. Внизу жёлтыми и оранжевыми огнями кокетничала Вена.

— У меня в Москве остались близкие, родные.

— Ааа… Ну да, — задумался я. — Интересно, Антон согласится?

У меня в Москве тоже оставались близкие. Но это было уже слабостью — надо было тогда, в Тбилиси всё это делать. Этот свой протест.

Через несколько дней после воскресного эфира «Итоговой» в Останкино столкнулся с Митковой. Она издалека увидела меня заходящим в лифт и бросилась — почти побежала — чтобы успеть за мной.

— Эльхан, постой, постой.

Пропускаю её вперёд. Едем. Вдвоём — одни в лифте.

— Ой, Эльхан. Такой репортаж. Такой репортаж! Молодцы. Мо-лод-цы! Всем понравилось!

Я промолчал. Честное слово, не собирался вникать в эти митковские намёки и ужимки: кто эти все? а ей самой-то понравилось?

— Я в вас не ошиблась! — демонстрировала главный редактор радость и приветливость.

«Ну конечно. Ты наш Макиавелли в юбке».

— Вот видите, — ну, не мог я этого не сказать. — А Вы были против нашей поездки. Особенно — моего участия.

— Я? — поразилась Миткова. — Нееет. Кто это сказал?

Ничего не ответил, посмотрел ей в глаза — захлопала ресницами, взгляд не отвела. Однако, школа!

— Тяжело вам там было? — пугающе ласково спросила она, когда мы уже выходили на нашем, восьмом нтвшном, этаже.

— Очень. До сих пор голова болит.

Зато про интервью с Хашимом Тачи даже не заикнулась.

Это был мой предпоследний на НТВ разговор с Митковой.

Source URL: http://ostankino2013.com/ot-kosova-do-jakutii.html

Портрет Медведева

Ромку Соболя я застал в курилке на восьмом этаже напротив лифтов. Он как всегда недовольно со мной поздоровался.

Рома Соболь — вот это талант. Талант оставаться самокритичным к своей работе. Это на телевидении редкость. На первый взгляд, у него лицо всегда раздражительного, недовольного окружающей действительностью человека. Я бы даже сказал, какое-то неприятное лицо. Но если приглядеться, даже при первом общении, можно было обнаружить хорошо законспирированного шутника. Вот и сейчас видно, что из него польётся незлая ирония.

Посматривая куда-то в сторону, Рома язвительно спросил:

— Вернулись из Косова? Слышал, слышал, что вы там делали. Нашли там нормальных албанцев?

— Нашли. Мы их ещё и в эфире покажем.

— Мешаете работе пропагандистской машины, разрушаете стереотипы?

— Разрушаем. Саботируем.

— Предатели! — как будто зло подытожил Соболь.

Я засмеялся. Молча покурили.

— А ты что делаешь, Рома?

— Текст пишу про Медведева.

— Это про того, который кандидат?

— Про него самого. Для «итогов» [1].