Мой отчим - советский пенсионер

Но разозлило меня, когда относительно размеренного хода поезда Василий Кузьмич устало произнес:

— Festina lente, Зоенька, — festina lente! Что означает в переводе на несравненный язык русский: "Тише едешь, — дальше будешь"…

Как любят многие, нахватавшись по верхам, — умничать! Терпеть не могу таких!

И меня прорвало, приспичило мне внести уточнение:

— Поспешай медленно!

— Не понял? — переспросил Василий Кузьмич. Он смотрел в окно, о цитате уж забыл.

— Тише едешь, — дальше будешь, пояснила я ему с видом завзятого академика на кафедре, — это эквивалент приблизительный, весьма неточный. Полагаю, так просто принято переводить данную латинскую пословицу в околонаучных кругах. Буквально звучит, как "поспешай медленно". Кстати, это любимая фраза римского принцепса Октавиана Августа, небезызвестного родственника знаменитого Гая Юлия Цезаря. Октавиан, как Вы, несомненно, помните, правил Римской империей в период с 27 г. до н. э. по 14 г.н. э., — достаточно долгий период, чтобы тогдашние историки успели зафиксировать его любимое выражение в своих хрониках.

Василий Кузьмич на меня уставился как на привидение заговорившее. Онемел почти, несколько раздосадовался, но и восхищение виделось в изумлённом взоре.

— Браво, девочка! Лихо Вы меня отбрили! Мы-то латынь только в виде крылатых выражений учили, а историю Рима, скорее, именно "проходили", а Вы, похоже, с этой отдаленной эпохой знакомы не понаслышке…

— Да, — отвечаю. — Я там родилась. И звали меня Поппея Сабина. Или Октавия. Не помню… Давно дело было, и неправда.

— Зря утрируете. Не слыхивал сих женских имён… Зачем же Вы меня обманули, что на почте работаете? Я тут перед Вами "гоголем" рассыпаюсь, пытаюсь сделать путешествие приятным, а Вы столь мудры, что решили поиграть со старым дурнеем в… Сказали бы честно, что учитесь на факультете истории КПСС или филологии!

— Люблю обманывать… Позвольте мне Вам так и не открыться, сохранить тайну…

Эка я "влипла" со своей ученостью старорежимной: вон куда меня "зачислили"! Раньше-то я всё древние времена и философию немецкую, походя, с бабушкой изучала, а теперь, с появлением в моём окружении отчима, начала приобщаться и к марксизму-ленинизму. Семён Васильевич, "простой забойщик", не хуже моего соседа по купе, знал и цитировал творчество Ленина и прочую, как говаривала бабушка, "коммунистическую патристику", — то есть творчество марксистов. Но так упорно и не признавался в своём подлинном образовании и деятельности… Эх, как бы мне узнать о его реальном жизненном пути? Мало ли что он там сам нам решил о себе поведать? Нет, мне бы найти человека, который его знает по прежней жизни… Исключая, конечно, бабушку Матвеевну, — она только о недавнем ведает…

Личная жизнь постепенно налаживалась. Вскоре после той интересной поездки в Котельниково, ко мне на почту заявился гость. Вот не ожидала… Трактор Иванович собственной персоной. Не забыл. Удивительно, но он оказался не полным трепачом, как мне сперва подумалось, слушая его байки-"развлекайки"… Вошёл, и сразу меня увидел. Заулыбался, как котёнок при виде сметаны, — так-то ласково и светло. Глаза — голубенькие, как две бирюзины блескучие, и щеки пухляво-задорные, с ямочками, — просто "душка", как про таких люди говорят… И оделся по моде, и ботинки — со скрипом. Только вот начистил до малоприятного аромата… Я его сразу угадала, но уже ученая, — не стала рассыпаться в выражениях своей радости, как тогда, когда Гранта увидела. Женщина не должна слишком явно радость и удовольствие выказывать, иначе никто и стараться не будет ей приятное сделать, если она сущей безделице рада, — просто видеть человека!..

Трактор ко мне приблизился, и давай "рассыпаться" от радости. Быстро осадила:

— И я Вас рада видеть, ну, конечно же! — И это "ну" так прозвучало, что все слова о радости ровно невидимы и невесомы сделались. И улыбнулась кончиками губ… Пусть знает, что я — девушка гордая, не дурочка деревенская… Но Трактор не обиделся нисколечко: он же водитель, привык к разным пассажирам…

— Зоюшка, уж как я счастлив, как счастлив видеть Вас! И рад, что Вы меня не обманули, а и взаправду здесь, на почте, работаете…

— Да, — отвечаю. — Пока работаю, но планирую перевестись на новую работу. В Москву, в Кремль, — буду там ответственным секретарём и стенографисткой. Вот!

Трактор так насупил брови, что досада и разочарование отчетливо выписались.

— Как же так? Из нашего захудалого южного городка, — и сразу в Кремль?

— У меня там родственники, — отвечаю. — Моя внучатая бабушка полы моет у самого…

Трактор вовсе нос повесил. Поверил, ну надо же! Чудак доверчивый… А это я просто учусь чувство юмора "выращивать", — вот его избрала как объект подопытный.