Читаем Мой отец – бог Гипнос! (СИ) полностью

" Ммм, детка… " она застонала, стоя на четвереньках, отбрасывая свои волнистые светлые волосы через плечо и оглядываясь на меня. Она вызывающе покачала задницей, когда ее обожающие глаза встретились с моими. " Ты же знаешь, что хочешь этого… " Ее губы были влажными и полными, когда ее язык скользнул по ним, ее взгляд с тоской опустился на мою твердую как камень елду. " Используй этот большой, мужественный член, чтобы погрузить свою мамочку в бессмысленный, послушный транс, в котором она нуждается…"

Я отбросил леггинсы в сторону, и они упали на пол моей спальни поверх кучи, которая состояла из трех случайно выброшенных нарядов. Оглядевшись по сторонам, я увидел пару ярко-голубых глаз, затуманенных похотью.

Пейдж, задумчиво смотрела сквозь полуприкрытые веки, раздвигая ноги и лениво ощупывая себя пальцами. Ее одну я загипнотизировал и запрограммировал, оставив ее со всеми ее умственными способностями, но полностью преданной мне и моей воле.

" Что же мне делать? " Мой вопрос прозвучал мягко и неопределенно, но смысл был очевиден. После предательства моей матери Пейдж была теперь единственным человеком, которому я мог доверять.

Было удивительно просто подчинить разум моего лучшего друга своей воле, учитывая все обстоятельства. Исследуя ее подсознание, я выяснил, что, когда мы с ней впервые встретились, Пейдж была отчаянно влюблена в меня. Мое естественное отсутствие харизмы и тупости заставило ее сдаться и принять меня как друг, но все, что мне нужно было сделать, это вернуть старое пламя к жизни. Теперь, с колеблющимся телом греческого бога — ну, греческого полубога — и растущей уверенностью неудержимого Дона Хуана, Пейдж была моим первым завоеванием.

Пейдж медленно скользнула рукой вверх по телу, сжимая красивую грудь на пути к подбородку, затем задумчиво постучала пальцем. Затем она грациозно встала и медленно прошествовала через комнату, ее глаза горели в моих.

Каким-то образом я почувствовал, как напряжение жара и желания внутри меня стало еще сильнее, мое сердце забилось в горле, когда девушка, о которой я мечтал целую вечность, моя лучшая подруга, прошествовала через мою спальню и опустилась на колени рядом со мной.

Пейдж молча наклонилась вперед.

Ее дыхание было пьянящим, ее звездно-голубые глаза были в нескольких дюймах от моих, когда ее рука потянулась вниз и обвилась вокруг моей талии. Моя кожа была горячей и чувствительной, но я едва пошевелилась, когда она начала гладить, за исключением мягкого вздоха. Впервые я почувствовал себя загипнотизированным.

" Эта женщина предала тебя… " Прошептала Пейдж, ее губы коснулись моего уха, когда она наклонилась ко мне.

Я задрожал, жар пробежал по моей коже.

" Но сейчас… Она просит у тебя прощения. Она умоляет тебя использовать этот мощный, властный член… " мой лучший друг нежно сжал ее, " чтобы выебать ее до потери сознания…" Пейдж медленно потянула, ослабляя меня.

Я посмотрел вниз, на мгновение прервав зрительный контакт, и увидел, как моя лучшая подруга направила головку моего члена прямо к горячему, готовому войти ко входу моей матери. Пока я смотрел, я раздвинул ее, и тогда Пейдж отпустила меня.

" Только ты можешь знать, что делать… " пробормотала она, и я даже не подняла головы, чтобы встретиться с ней взглядом. Вместо этого мои глаза блуждали по покорному, распутному телу женщины, стоящей передо мной на четвереньках.

Мама попыталась откинуться назад, чтобы опереться на мой жесткий стержень, но мои руки согнулись, и я крепко сжал ее бедра. Нет, подумал я. Это мой выбор, который я должен сделать.

" Малыыыыыыш… " моя мать застонала, ее тело дрожало от едва сдерживаемого желания. " Сделай это… Засунь свой толстый член прямо в меня… Трахни меня, пока я не перестану соображать… Трахай меня, пока моя единственная мысль не станет твоей волей… " Ее глаза уже остекленели, разум едва держался на волоске.

Это было то, чего она хотела. Вот почему она так сильно хотела вернуть Гипноса. Потому что в глубине души она хотела подчиниться. Ей нужно было подчиниться.

" Сделай выбор… " Прошептала Пейдж, и в ее голосе прозвучала команда.

Я не могу в это поверить…

С похотливым ворчанием я раздвинул бедра и погрузил свой член глубоко в мокрый вход моей матери.

" Дааааа… " Прошептала мне на ухо Пейдж.

" О боже, дааааа… " моя мать застонала, когда ее глаза закатились и в голове стало пусто.

Дааааа… Подумал я, когда мой член легко скользнул в ее тугой, горячий туннель.

Мои пальцы погрузились в ее кожу, когда я схватил ее за талию и притянул обратно на свой член, ее тело дрожало, каждый мускул пел от экстаза. Я тоже это чувствовал, толчок за толчком адреналина и похотливого удовлетворения.

Я чувствовал ее вокруг себя, уютную, как перчатка, облегающую мой член, как идеальная оболочка. Я ахнул и двинулся, толкаясь внутрь и наружу. Мой разум был прикован к подскакивающему, сочному телу передо мной, никакие отвлечения или мысли не омрачали идеального слияния.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство