Мой отец — Лаврентий Берия

«Г. М. Маленков, будучи секретарем Центрального Комитета партии, лично в 1950 году занялся организацией в Москве „особой тюрьмы“ для ведения в ней следственных политических дел. К делу организации „особой тюрьмы“ были привлечены работники отдела административных органов ЦК КПСС, а для следственной работы были привлечены работники КПК при ЦК КПСС. О ходе организации „особой тюрмы“ и ее деятельности докладывали непосредственно Маленкову, в тюрьме был установлен правительственный телефонвертушка. Тюрьма рассчитана на 30-40 человек, с особыми условиями режима, ускоренной оборачиваемостью. В ней было 35 кабинетов для следователей, специальной охраны и специальных следователей во главе с начальником тюрьмы Клейменовым, которого инструктировал лично Маленков. Осуществлял шефство и наблюдение за тюрьмой И. Серов, бывший тогда заместитель министра внутренних дел.

Были случаи, когда по выходе из кабинета Маленкова в здании ЦК КПСС арестовывались руководящие работники. Например, бывший секретарь ЦК КПСС А. А. Кузнецов, бывший Председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов, бывший секретарь Ленинградского обкома партии П. С. Попков и другие — все они арестованы в приемной Маленкова и отправлены в «особую тюрьму», где подвергались пыткам, истязаниям, а затем физически уничтожались.

Допросы политзаключенных производились не только в тюрьме, но и часто политзаключенных доставляли из «особой тюрьмы» в специальных автомашинах в здание ЦК КПСС, как правило, к 12 часам ночи, где Маленков допрашивал их поодиночке».

Из письма бывшего министра внутренних дел С. Н. Круглова в ЦК КПСС от 19 января 1960 года: