Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…

— Капица был противником советского строя и никогда не скрывал этого, поэтому он уехал в Англию и работал там с Эрнестом Резерфордом над расщеплением атома. Капицу насильственно задержало советское правительство, когда он приехал навестить больного тестя, академика А. Н. Крылова, отца второй жены. Тогда Молотов спросил его: «Чего вам тут не хватает?» «Лаборатории Резерфорда!» — был ответ. Привезли ему эту лабораторию со всем оборудованием и велели: «Продолжайте работу, занимайтесь тем, чем занимались в Англии!» Но он не захотел и взялся за решение других проблем, не менее важных и интересных. Петр Леонидович был умнейшим человеком, мужественным и справедливым. Я вспоминаю его с огромной теплотой и благодарностью за активное участие в решении моей судьбы. Он один из тех, кто заявил правительству: «Несправедливо держать в тюрьме сына Берия!»

— Капица заблокировал проект?

— Заблокировать он не мог, но сомнения посеял. В тот период наша электронная промышленность сильно отставала, и мы в самом деле не располагали нужной научно-технической базой для создания сверхсовременного оружия в предельно сжатые сроки, поэтому эту затею сочли преждевременной. Но отец отличался упрямством и от замысла не отказался, продолжая устанавливать и развивать тесные контакты с людьми, которые могли его информировать об успехах европейских и американских атомщиков. В 1942 году, когда накопились достаточные сведения, он вновь обратился в Политбюро с прежним предложением: рассмотреть вопрос о создании атомной бомбы. И надо отдать должное Иосифу Виссарионовичу: он признал необходимость таких разработок. Однако время было упущено. Специалисты, предлагавшие нам свои услуги, уже возглавляли группы по разработке американского проекта и заполучить их обратно не представлялось возможным. Принимая решение о создании советской атомной бомбы, руководство страны учитывало то обстоятельство, что американцы, сильно продвинувшись вперед в своих разработках, смогут получить оружие массового поражения если не до конца, то после войны. Мы же останемся без защиты. Чтобы не начинать все с нуля, соответствующие службы похитили нескольких специалистов и перевезли их из Англии к нам на подводной лодке. К тому моменту отец подобрал группу молодых специалистов, среди которых был и И. В. Курчатов — талантливый, настойчивый и симпатичный человек, которого и назначили руководителем проекта. К работе привлекли выдающихся деятелей науки академиков Ю. Б. Харитона, Н. Л. Духова, Н. Н. Семенова и др., в распоряжение которых поступали все специфические сведения, добытые разведкой. Работу сильно активизировало прибытие Бруно Понтекорво.

— Понтекорво тоже похитили?

— Нет, он был коммунистом и хотел нам помочь; а доставили его также на подводной лодке…

— Извините, что отвлекаю от темы, но я слышал, что Понтекорво был женат на грузинке…

— Да, была какая-то дама, выполнявшая при нем определенные функции, потом, по-видимому, они сошлись характерами и у них получилась семья.

— Продолжайте, пожалуйста!

— Одним словом, в разгар войны, в 1943 году, когда до Берлина простирались тысячи огненных километров, в Советском Союзе не только серьезно задумывались, но и заботились о сохранении послевоенного мира, который должен был наступить во что бы то ни стало… Сталин и бровью не повел, когда на Потсдамской конференции Трумэн намекнул ему о наличии у американцев сверхсекретного оружия, но, выйдя в соседнюю комнату, учинил моему отцу скандал: почему до сих пор бомбы нет? Бомба в 1946 году была изготовлена, но ее решили не взрывать.

— Меня заинтересовали те два американца, которые жили у вас перед войной. Как они могли появиться в доме Лаврентия Берия?

— Это, наверное, были люди, связанные с отцом по линии разведки. Хорошо помню, что одного из них звали Роберт. Позже, сопоставляя некоторые приметы, я пришел к выводу, что это был Оппенгеймер.

— Оппенгеймер?

— Да, он. Почему я так считаю? Попробую объяснить. После того, как Политбюро сочло преждевременным рассмотрение вопроса о создании атомной бомбы, интерес отца к ней возрос. Не исключено, что эти два иностранца являлись источниками информации. Конечно, для идентификации личности мало одного имени, но, вспоминая внешность, возраст, глубину знаний нашего гостя Роберта, я все-таки прихожу к выводу: это был Оппенгеймер.

— Распространено мнение, что советские ученые работали над созданием атомной бомбы принудительно, чуть ли не под арестом.

— Никакого насилия и принуждения не было! То, что существовали секретные лаборатории и доступ туда ограничивался, естественно.

— Вы имеете в виду Обнинск?