Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…

Видимо, Лаврентий Берия, как прагматик, как трезвомыслящий политик, раньше многих других осознал бесперспективность насильственного распространения советской государственной модели как недееспособной и недолговечной. Но, к сожалению, среди ортодоксов-марксистов, преданных лозунгу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», он оказался белой вороной, человеком завтрашнего дня, обреченным на категорическое неприятие.

Маленков подверг сомнению и Указ Верховного Совета СССР, принятый по представлению МВД 27 марта 1953 года и предусматривавший освобождение более миллиона заключенных. По его мнению, Берия «проводил эту меру с вредной торопливостью и захватил контингент, который не надо было освобождать, например, вовсе не надо было освобождать воров-рецидивистов». (Эту мысль Маленкова активно проводит фильм «перестроечного» периода «Холодное лето 53-го…). Логика тут железная: Берия не тех сажал, не тех освобождал! Неважно, что обойдены молчанием его усилия по переподчинению министерству юстиции всей огромной гулаговской системы, по аннулированию паспортного ограничения в 340 городах страны, по прекращению ряда явно состряпанных «дел», а также по упразднению «особого совещания» и т. д. Анализируя действия Л. Берия краткого постсталинского периода, приходишь к выводу, что он старался предпринять решительные меры по реорганизации закостеневшей бюрократической системы, которая полностью дискредитировала себя как внутри государства, так и за его пределами. Он действительно хотел установить контроль над партией и ее руководством, пользующимися неограниченной властью. Они же считали, что на вершине пирамиды власти должен остаться только ЦК. Замысел Берия был разгадан, что и стало главнейшей причиной его внезапного свержения. Маленков решительно заявил: «Деятельность любого из руководителей должна протекать под руководством ЦК партии».

Страх перед министерством внутренних дел буквально выпирает из текста каждого выступления. Отмечается, что этот орган давно действует самостоятельно, не подчиняясь ни ЦК, ни правительству. На самом же деле это — страх лично перед Лаврентием Берия, который задумал вытряхнуть из кремлевских апартаментов прогнившую «королевскую рать». Один из самых молодых членов Политбюро, умный, эрудированный, энергичный и ловкий вице-премьер и министр внутренних дел, обладающий огромной информацией обо всем и вся, имеющий в своем подчинении немалые вооруженные силы, не на шутку пугал свое высокопоставленное окружение.

Откровенно врал Маленков, когда говорил: «Хорошо, что понадобилось только три месяца, чтобы разглядеть подлинное лицо авантюриста…». Он и сотоварищи не один год шли с Берия в одной упряжке, прекрасно зная о его достоинствах и недостатках. Три месяца — таков срок, который понадобился им для подготовки и осуществления заговора. Никита Хрущев, не скрывал, что еще в дни болезни Сталина обсуждал вместе с Булганиным вопрос о будущей расстановке сил в верхнем эшелоне власти, и тогда речь шла прежде всего об обезвреживании Лаврентия Берия, считавшимся явным фаворитом. Трехмесячную заминку заговорщиков Хрущев объяснил тем, «что при обсуждении вопроса о составе правительства выступить и сказать свое мнение о Берия было бы несвоевременным. Такое выступление могло быть неправильно понято». Лукавит, как всегда, Никита Сергеевич. Подобное выступление в тот момент было просто невозможно. Во-первых, для этого ему явно не хватило бы мужества (он слыл героем в борьбе с покойниками!), во-вторых, никто бы его не поддержал. Из выступлений Хрущева мы знаем, как он бегал от одного члена Политбюро к другому, убеждая их в необходимости уничтожения Лаврентия Берия. Видимо, ему пришлось преодолеть сильное сопротивление, прежде чем получить окончательное согласие друзей на реализацию своего темного замысла.

Зараженные разоблачительным пафосом Хрущева и Маленкова последующие ораторы вспоминали факты предательства Берия, характеризуя его как отъявленного врага и буржуазного перерожденца.

«Сейчас, когда раскрыто подлое лицо изменника, синонимом хитрости, вероломства и подлости станет имя Берия», — заявил З. Н. Кецховели, бывший председатель Совмина Грузии, рекомендованный на эту должность, кстати, тем же Берия.

Кецховели попал в точку. Весь пленум был посвящен составлению словесного портрета жуткого монстра, который угрожал уничтожением всей коммунистической системы.

Я не буду оценивать палитру и изобразительные средства этих ваятелей — они целиком в духе лучших традиций социалистического реализма, — а лишь поставлю встречные вопросы к их, казалось бы, убийственным обвинениям.

Итак, тот же Н. Хрущев свидетельствовал, что Берия исключал руководящую роль партии. Он вспомнил встречу с первым секретарем ЦК Венгерской партии трудящихся, председателем Совета министров ВНР М. Ракоци, который просил советских руководителей помочь в разграничении полномочий ЦК и правительства. По словам Н. Хрущева, тогда Берия пренебрежительно ответил: «Что ЦК? Пусть Совмин все решает, а ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой».