Мой отец - Лаврентий Берия

Но Сталин, хотя и допускал подобные вещи, а некоторые и инспирировал, антисемитом не был. С его стороны это была скорее политическая игра. Еврейскую карту и до него, и после него так или иначе использовали, как клапан, едва ли не все руководители. И не только в России. Есть народ, который традиционно, так сказать, виноват во всех бедах… Это ведь так удобно – сыграть на пещерном антисемитизме. И в тот период Сталин не устоял перед соблазном обвинить в очередной раз во всех проблемах евреев. А партийная верхушка, как всегда, умело подыграла. В то же время и в секретариате Сталина, и в его окружении людей еврейской национальности всегда было немало, что его никогда не смущало. Вспомните Мехлиса, Кагановича…

Еврейский антифашистский комитет, созданный по инициативе моего отца, начал работать уже в начале сорок второго. Возглавил его народный артист СССР С. Михоэлс. В конце 1946 года ЦК ВКП(б) внес предложение о ликвидации ЕАК. Еврейским антифашистским комитетом занялось и МГБ. По делу ЕАК привлекли большую группу людей, в том числе секретаря Еврейского антифашистского комитета поэта Исаака Фефера, академика, директора Института физиологии АН СССР Лину Штерн, поэта Переца Маркиша, бывшего начальника Совинформбюро Соломона Лозовского, главного врача Центральной клинической больницы имени Боткина Бориса Шимелиовича, журналиста Леона Тальми, многих других людей. 13 человек Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила тогда к расстрелу.

Почти через сорок лет после случившегося Комитет партийного контроля при ЦК КПСС скажет если и не всю правду, то хотя бы частицу ее: «Непосредственным предлогом к возбуждению уголовного дела на руководителей ЕАК послужили, как это установлено впоследствии, сфальсифицированные и полученные в результате незаконных методов следствия показания старшего научного сотрудника Института экономики АН СССР И. И. Гольдштейна, арестованного 19 декабря 1947 г., и старшего научного сотрудника Института мировой литературы АН СССР 3. Н. Гринберга, арестованного 28 декабря 1947 г. В своих показаниях они утверждали о якобы проводимой С. А. Лозовским, И. С. Фефером и другими членами ЕАК антисоветской националистической деятельности. Протоколы допросов И. И. Гольдштейна и 3. Н. Гринберга, изобличающие указанных лиц, 10 января и 1 марта 1948 г. были направлены министром госбезопасности В. С. Абакумовым в ЦК ВКП(б).

…Установлено, что прямую ответственность за незаконные репрессии лиц, привлеченных по «Делу Еврейского антифашистского комитета», несет Г. М. Маленков, который имел непосредственное отношение к следствию и судебному разбирательству. 13 января 1949 г. он вызвал к себе С. А. Лозовского и в процессе длительной беседы, на которой присутствовал председатель КПК при ЦК ВКП(б) М. Ф. Шкирятов, домогался от С. А. Лозовского признания в проведении им преступной деятельности. В этих целях Г. М. Маленковым было использовано направленное И. В. Сталину 5 лет назад – 15 февраля 1944 г. – за подписью С. М. Михоэлса, Ш. Эпштейна, И. С. Фефера (членов ЕАК) и отредактированное С. А. Лозовским письмо с предложением о создании на территории Крыма Еврейской социалистической республики. После беседы Г. М. Маленков и М. Ф. Шкирятов составили на имя И. В. Сталина записку с предложением вывести С. А. Лозовского из членов ЦК ВКП(б) со следующей формулировкой: «за политически неблагонадежные связи и недостойное члена ЦК поведение»… Установлено, что следствие велось с грубыми нарушениями закона и применением недозволенных методов для получения «признательных показаний». Несмотря на это, на первых допросах С. А. Лозовский, И. С. Фефер и другие отрицали свою враждебную деятельность. Затем всех, кроме Б. А. Шимелиовича, вынудили «признать» себя виновными и дать показания о проводимой членами ЕАК шпионской и антисоветской деятельности…

…Обвинение невиновных людей и подписание им несправедливого приговора было предопределено заранее вышестоящим руководством (3 апреля 1952 г. С. Д. Игнатьев направил Сталину обвинительное заключение, сопровождавшееся предложением о мере наказания – расстрел для всех обвиняемых, кроме академика Лины Штерн). Как указывает далее А. А. Чепцов (председатель Военной коллегии), он в присутствии С. Д. Игнатьева и М. Д. Рюмина был принят Г. М. Маленковым и высказал соображения о необходимости направления дела на дополнительное расследование. Однако Г. М. Маленков ответил: «Этим делом Политбюро ЦК занималось 3 раза, выполняйте решение ПБ».

Из официальных источников: