Мой отец – нарком Берия

Я не собираюсь вступать в полемику ни с академиком Харитоном, ни с кем-либо другим. Но поговорить на эту тему стоит. Ведь так и не сказано главное – о роли моего отца в создании ядерного оружия. К тому же он умолчал о некоторых деталях своей биографии…

Из официальных источников:

Юлий Харитон. Академик. Трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и нескольких Государственных премий.

Родился в 1904 году в Петербурге. Окончил Ленинградский политехнический институт. С 1921 года работал в Ленинградском физико-техническом институте под руководством академика Н. Н. Семенова. В 1926–1928 годах был командирован в Кавендишскую лабораторию Э. Резерфорда (Великобритания), где получил степень доктора философии. С 1931-го – в Институте химической физики АН СССР, других научно-исследовательских учреждениях. В 1939–1941 годах совместно с Я. Б. Зельдовичем впервые осуществил расчет цепной реакции деления урана. Основатель и глава новой школы в теории взрывчатых веществ.

Более 45 лет академик Ю. Б. Харитон возглавлял Российский федеральный ядерный центр – ВНИИ экспериментальной физики – знаменитый Арзамас-16. В возрасте 88 лет ушел с официальной должности и стал почетным научным руководителем важнейшего научно-исследовательского центра России.

Один из «отцов» советской атомной бомбы. До недавнего времени жил и работал в условиях строжайшей секретности, никогда не выступал в открытой печати. Впервые публично заявил о своем участии в реализации атомного проекта в декабре 1992 года.

В свое время Юлия Борисовича дважды пытались отстранить от работ, связанных с созданием ядерного оружия, и даже обвиняли в шпионаже. Были люди, которые с самого начала не хотели, чтобы Харитон занимался научной деятельностью. Главный аргумент, который использовали его противники, был такой – Харитон работал в Англии, а следовательно, верить такому человеку нельзя. А Юлий Борисович действительно работал в Кавендишской лаборатории у Э. Резерфорда. По тем временам «компромат» достаточно серьезный…

Так вот, к этим работам Харитон был допущен по настоянию моего отца. Я понимаю, почему Юлий Борисович об этом не вспоминает, и, поверьте, никаких претензий к нему не имею. Он замалчивает этот факт по той же причине, почему не говорят всю правду и остальные. Я это понимаю…

К счастью, тогда все обошлось, и академик Харитон продолжил работу. А спустя несколько лет, отец к тому времени уже не имел и косвенного отношения к органам безопасности, его вызвал Сталин:

– Это материалы на Харитона… Убеждают меня, что английский шпион… Что скажешь?

Не берусь точно утверждать, кто именно возглавлял тогда госбезопасность – Абакумов или Игнатьев, – но «дело» было состряпано в этом ведомстве. Материалы на Харитона были собраны и представлены Сталину. А коль ядерный проект курировал отец, Сталин вызвал его.

Отец хорошо помнил предыдущие попытки «убрать» Харитона и не особенно удивился, что вновь зашел разговор о работе академика на английскую разведку.

– Все люди, которые работают над этим проектом, – сказал отец, – отобраны лично мною. Я готов отвечать за действия каждого из них. Не за симпатии и антипатии к советскому строю, а за действия. Эти люди работают и будут честно работать над проектом, который нам поручен.

Разговор происходил в кабинете Сталина, дело на академика Харитона лежало на столе Иосифа Виссарионовича, и можно только догадываться, что там было написано.

– А насчет Харитона могу сказать следующее, – доложил отец. – Человек это абсолютно честный, абсолютно преданный тому делу, над которым работает, и на подлость, уверен, никогда не пойдет.

Отец изложил свое мнение в письменной форме и отдал бумагу Сталину. Иосиф Виссарионович положил ее в сейф:

– Вот и хорошо, будешь отвечать, если что…

– Я головой отвечаю за весь проект, а не только за Харитона, – ответил отец.

Бумага, написанная отцом, так и осталась у Сталина, а Харитон благополучно дожил до наших дней, плодотворно проработав в науке многие десятилетия.

Таких случаев, кстати, было немало, когда ученым предъявлялись вздорные обвинения. Одних подозревали в шпионаже, других во вредительстве. И точно так же, как в случае с академиком Юлием Борисовичем Харитоном, моему отцу приходилось в письменной форме гарантировать их лояльность.