Мой отец – нарком Берия

В районе Новороссийска, а бои шли в самом городе, мы пробыли неделю. Срок по общепринятым меркам небольшой, но на войне каждый час дорог. Отец использовал это время с максимальной отдачей. Помню один разговор, состоявшийся у него в штабе Южного фронта сразу же по приезде. Отец поинтересовался соотношением сил воюющих сторон. Тут и выяснилось, что бойцов вполне достаточно, но… во втором эшелоне. Просочились, доложили, из первого. Что ж, на войне всякое бывает, но где же командиры? Словом, кое-кому досталось крепко, но порядок навели.

Запомнилась и моя первая поездка на перевалы. С отцом тогда прибыла группа офицеров разведки, среди которых был и генерал-полковник Серов, будущий руководитель КГБ СССР и начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба – знаменитого ГРУ. Когда я узнал, что он собирается на перевалы, я испросил у своего непосредственного начальника полковника Штеменко разрешения выехать вместе с Серовым хотя бы на сутки. Штеменко разрешил, и мы самолетом добрались до Сухуми, оттуда на «виллисе» и лошадях попали на перевалы.

В своих воспоминаниях генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко, в то время начальник направления Оперативного управления Генерального штаба, упомянул Клухорский и Марухский перевалы, оказавшиеся в эпицентре тех событий. Несколько строк посвятил он и местным жителям, перекрывшим путь врагу.

Никогда не забуду тех людей, о которых вспомнил добрым словом Сергей Матвеевич. Там, на Кавказе, я, совсем молодой офицер, понял, как много зависит от местного населения. Восемнадцатилетний, с хорошей физической подготовкой, я был поражен, когда увидел впервые стариков, тащивших на себе боеприпасы, продовольствие. Там и молодому-то несладко приходилось, а здесь пожилые люди. Пройдет время, и жителей этих мест заставят покинуть родные места, обвинив в пособничестве врагу. Депортация – это тоже горькая правда о той войне…

Сплошной линии обороны в силу специфики горной местности там не было. Какие-то огневые точки у нас, какие-то у немцев. И простреливаемое пространство. В основном все сводилось к тому, что мы мешали подвозу боеприпасов со стороны противника, а он, в свою очередь, мешал нам. И здесь от жителей высокогорья зависело многое.

Примерно две недели потребовалось для формирования новых боеспособных соединений. За это же время реорганизовали тылы, разграничили участки армий Леселидзе и Гречко, оснастили войска боевой техникой.

Следующим пунктом нашей поездки стал Баку. В это время немцы намеревались прорваться через калмыцкую степь, с тем чтобы в итоге выйти в Среднюю Азию. Было решено, если какие-то части все же прорвутся, поставить им заслон со стороны Дербента и Махачкалы.

Здесь мне довелось видеть в деле уже не только моего непосредственного начальника полковника Штеменко, генерал-лейтенанта Павла Ивановича Бодина, но и генерала армии Ивана Владимировича Тюленева, довольно близкого к отцу человека.

Из официальных источников:

Иван Тюленев. Генерал армии. Герой Советского Союза. Воевал в Первую мировую и гражданскую. До войны командовал войсками Московского военного округа. С 1941 года – командующий войсками Южного и Закавказского фронтов. В послевоенные годы – командующий войсками Харьковского военного округа и в центральном аппарате Министерства обороны СССР. С 1958 года – в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Скончался в 1978 году в возрасте 85 лет.

Много лет Тюленев находился во главе Закавказского военного округа, так что знакомы они с отцом были давно. Затем его тоже перевели в Москву.

Одна из совместных задач, которую им сообща предстояло решить тогда, была, помню, такая – организовать противовоздушную оборону. Когда отец прибыл на Кавказ, немецкая авиация активности не проявляла, но нетрудно было предположить, что ситуация может измениться.

– Даже если мы сумеем их быстро остановить, то от попыток бомбить нефтяные районы немцы не откажутся, – сказал тогда отец.

Организацией ПВО непосредственно занялся генерал Михаил Степанович Громадин. Впоследствии он получил звание генерал-полковника, командовал войсками округа ПВО, затем вновь возглавил всю противовоздушную оборону страны. А тогда он был заместителем наркома по ПВО и командовал войсками противовоздушной обороны.

Когда немцы попытались бомбить нефтепромыслы, ни один бомбардировщик выйти на цель уже не мог. Доходили лишь отдельные разведывательные машины, да и то на больших высотах. Мне, по крайней мере, не доводилось слышать об успешных вылетах немецкой боевой авиации. Очень пригодилась тогда, помню, техника, переброшенная из Ирана.