Читаем Мой отец – нарком Берия полностью

Я уже говорил, что отец всячески поощрял мое увлечение техникой. По его же совету я начал заниматься радиолюбительством. С него и началось мое знакомство с радиолабораторией НКВД. Впрочем, название было довольно условным – в этой лаборатории работали экспертные группы по самым разным направлениям. Один из специалистов, помогавших мне овладеть радиотехникой, помню, знакомил меня с радиостанциями для разведчиков, созданными нашими конструкторами, немцами, англичанами. Можете представить интерес мальчишки… Очень заинтересовала меня и группа людей, находившихся даже в этой закрытой лаборатории на особом режиме. К ним никого не подпускали, и довольно продолжительное время свое любопытство я удовлетворить не мог. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что это «всего лишь» засекреченные физики, которые анализируют какие-то материалы, поступающие из-за границы. Меня это нисколько не удивило, потому что подобных групп было немало. Работали они по разным направлениям, давая экспертные оценки тем или иным материалам.

Чем занимаются физики, я, естественно, не знал, что вполне понятно, но кое-какие их разговоры в лаборатории слышать тогда приходилось. Запомнилось, как эти люди обсуждали между собой новое сверхоружие, которое появится в самое ближайшее время. Как я понял тогда, речь шла о создании бомбы чудовищной разрушительной силы, но не у нас, а за рубежом. Высказывались опасения, что новое сверхоружие может получить Гитлер.

В том, что война с Германией будет, сомнений ни у кого не было. Об этом я слышал постоянно. Конечно, кроме любопытства, ничего другого разговоры о бомбе, которую можно сделать, у меня не вызвали. Отложилось в памяти и то, что немцы могут стать обладателями страшного оружия. Никаких подробностей создания бомбы за рубежом я тогда не знал.

Сегодня, спустя много лет, я вспоминаю все эти разговоры в лаборатории, встречи с «технарями», работавшими в НКВД, и думаю: а ведь мало кто знает, что даже тогда, в тридцатые, Народный Комиссариат внутренних дел не был чисто карательной организацией. Специалисты высочайшей квалификации занимались здесь всей группой вопросов, так или иначе связанных и с военной техникой, да и не только с военной. Соответствующие службы НКВД интересовали транспорт, авиация, промышленность, экономика – словом, абсолютно все, что было необходимо для оценки стратегических возможностей нападения на СССР той или иной державы. Этой оценкой в широком смысле наша разведка и занималась. Были люди, и легалы, и нелегалы, которые добывали за границей соответствующую информацию, но был и целый аппарат в системе НКВД, который обрабатывал поступающие материалы. Потому что без аналитического разбора все донесения разведки – всего лишь ворох бумаг. Разведчик может сообщить, например, дату нападения, но когда его информация связана с техникой, экономикой, научными разработками, это требует дальнейшей колоссальной по объему работы. Так было и тогда, в конце тридцатых, в сороковые, так и теперь. Не случайно ведь российскую разведслужбу возглавил Примаков. Я не собираюсь оценивать его деятельность и привожу этот факт всего лишь как пример, но пример показательный. Примаков – ученый, аналитик.

Тогда подобные назначения проходили менее помпезно, но принцип был тот же: в разведке должны работать аналитики. В истории атомной бомбы, которая, надеюсь, будет когда-нибудь написана, следовало бы сказать и о них. Имею в виду настоящую историю, а не ту, что мы имели вчера, да и сегодня, к сожалению, мало что изменилось.

Не так давно, правда, заговорил академик Юлий Харитон. Он, в частности, пишет, что задолго до получения какой-либо информации от наших разведчиков сотрудниками Института химической физики (ИХФ) Я. Зельдовичем и самим Харитоном был проведен ряд расчетов по разветвленной цепной реакции деления урана в реакторе как регулируемой управляемой системе. В качестве замедлителей нейтронов уже тогда эти ученые предлагали использовать тяжелую воду и углерод. В те же предвоенные годы, рассказывает уважаемый академик, Г. Флеровым и Л. Русиновым экспериментально были получены важные результаты по определению ключевого параметра цепной реакции – числа вторичных нейтронов, возникающих при делении ядер урана нейтронами.

Тогда же Г. Флеров и К. Петржак открыли самопроизвольное, без облучения нейтронами, деление урана.

Академик Харитон напоминает и о других научных заслугах советских ученых – вместе с Я. Зельдовичем еще до войны он выяснил условия возникновения ядерного взрыва, получил оценки его колоссальной разрушительной силы, а уже в 1941 году с участием И. Гуревича была уточнена критическая масса урана-235 и получено, по словам самого академика, ее весьма правдоподобное, но из-за приближенного знания ядерных констант неточное значение…

Небезынтересны, как мне кажется, и рассуждения Юлия Борисовича о том, что запрет на разглашение самого факта получения подобной информации был суров. И уж кому-кому, а нашим «атомным» разведчикам должно быть особенно ясно, почему советские физики не обсуждали эту тему.

Перейти на страницу:

Все книги серии Наследие кремлевских вождей

Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…
Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…

Сенсационная книга, в которой рассказывается о легендарном Лаврентии Павловиче Берии — ближайшем соратнике Сталина. Его титаническая деятельность на самых разных должностях — от всесильного наркома госбезопасности до руководителя советского атомного проекта — была на первом краю сталинской политики.В наше время имя Л.П. Берии обросло многочисленными мифами и легендами. Оно постоянно подвергается нападкам недоброжелателей, за которыми намеренно скрывается историческая правда. Как получить достоверную информацию об этом незаурядном деятеле Советского Союза? Его сын С.Л. Берия готов ответить за отца и рассказать немало интересного.В книге представлены как не публиковавшиеся в России материалы биографов Берии, так и воспоминания его сына.

Серго Лаврентьевич Берия

Биографии и Мемуары / Документальное
Сталин – Аллилуевы. Хроника одной семьи
Сталин – Аллилуевы. Хроника одной семьи

Воспоминания внучатого племянника Сталина охватывают самый великий и трагичный период в истории пашей страны. Владимир Аллилуев подробно рассказывает о том. как жили семьи высших руководителей Советского Союза, среди которых Дзержинский, Берия, Хрущев, Молотов, Маленков, Жуков и сам Иосиф Виссарионович Сталин. Автор рассказывает о личной жизни, быте, сложных взаимоотношениях в семьях вождей. Автор представляет настоящую семейную хронику на фоне большой политики Советского государства. Владимир Аллилуев — сын свояченицы Сталина Анны Аллилуевой и легендарного чекиста Станислава Реденса. Он рос и воспитывался в «ближнем круге» Сталина, лично знал крупнейших политических деятелей Советского Союза не как персонажей со страниц газет, а как родственников и друзей семьи. Для широкого круга читателей.

Владимир Аллилуев , Владимир Федорович Аллилуев

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное