Мой отец – нарком Берия

Слышал и о Василевском. До прихода в разведку он был летчиком, воевал в Испании. Довольно долго работал во Франции. Познакомились мы на одном из эллингов в Подмосковье незадолго до его отъезда в Испанию – он умел строить отличные яхты. Тоже профессиональный разведчик. С согласия партийных органов – обычная практика в СССР – были назначены на новые должности и Л. Ф. Райхман, ставший начальником контрольной инспекции при МВД СССР, бывший заместитель начальника 2-го Главного управления МГБ П. А. Судоплатов, возглавивший один из отделов МВД, в прошлом начальник бюро МГБ, заместитель начальника 1-го Главного управления МВД. Профессионалами были и все остальные. Никакого анализа перестройки внешней разведки на Пленуме никто не собирался делать. Его устроителям это было ни к чему. Стенограмму этого мероприятия опубликовали лишь сорок лет спустя, а сами участники Пленума быстро разобрались, что произошло на кремлевском Олимпе, и старались держаться от этой темной истории подальше. А тема разведки была использована с той же целью, что и остальные – скомпрометировать имя моего отца и здесь.

Глава 5. Война

Можно ли было предотвратить Вторую мировую войну? Готовил ли Сталин превентивный удар против Германии? Кто и когда вел сепаратные переговоры с Гитлером? Почему враг дошел до Москвы и Сталинграда? Правда ли, что кремлевское руководство не доверяло советской разведке? Почему наши части не помогли в сорок четвертом восставшей Варшаве?

Уже сколько десятилетий прошло после победного мая сорок пятого, а «белых пятен» в истории второй мировой войны предостаточно. А почему? Догадаться несложно. Как-то один известный историк рассказал о встрече с генералом армии Епишевым, тогдашним начальником Главного политуправления армии и флота. Когда речь зашла о правде в исторической науке, старый партийный номенклатурщик, верой и правдой служивший нескольким Генсекам, не стесняясь, изложил свое кредо: «А кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить?»

Полная правда о той войне не нужна была ни Сталину, ни Хрущеву, ни Брежневу, ни тем, кто пришел после них. И когда говорят, что история Великой Отечественной войны еще не написана, возразить трудно. Как ни горько признать, даже воспетая всем миром наша перестроечная гласность лишь приблизила нас к Истине, но не распахнула до конца дверцы массивных сейфов секретных архивов.

Ни одна книга о прошлом не способна расставить все точки над «i», дать ответы на все вопросы, тем более когда речь идет о такой «больной» теме. Но многие тайны второй мировой войны эта глава, как мне думается, приоткрывает. Еще один парадокс нашей запутанной истории: правду о войне скрывали от тех, кто в ней победил… Так и пошли гулять две правды о самой страшной войне в истории – одна для народа, другая… Впрочем, второй лишь предстоит вырваться из оков псевдосекретности полувековой давности. Слишком долго мы ее ждали, чтобы довольствоваться, как и прежде, мифами о внезапном ударе и острой нехватке самолетов и танков.

Отец позвонил в ту ночь из Кремля: «Начинается… Слушайте радио!». Непосвященному эта фраза ни о чем не говорила, мы же с мамой прекрасно знали, что хотел сказать отец. Начиналась война…

О той ночи накануне войны написано много. Оставили свои воспоминания и рядовые фронтовики, участники войны, и наши полководцы. Даже Хрущев, находившийся в то время, как известно, в Киеве, умудрился рассказать о том, что происходило тогда в Кремле. Причем со ссылкой на моего отца. Якобы даже тогда, когда Сталину доложили о начале войны, тот долго не верил, а затем уехал к себе на дачу. Как писал Хрущев, «Сталин выглядел старым, пришибленным, растерянным». Членам Политбюро долго пришлось убеждать его, что еще не все потеряно, что у нас большая страна, мы можем собраться с силами и дать отпор врагу. Так или иначе, Сталина уговорили возвратиться в Москву и возглавить оборону страны.

Да что Хрущев… Скажем, даже в мемуарах глубоко уважаемого Георгия Константиновича Жукова далеко не все соответствует исторической правде. Я никогда и ни в чем не ставил под сомнение честность и порядочность этого человека, но факт есть факт. Возможно, на первый взгляд это покажется странным, но я убежден, что здесь нет вины прославленного маршала. Не таким был Георгий Константинович, чтобы лукавить. Все было гораздо сложней. Я убежден, что напиши Жуков тогда всю правду, которую он знал, его воспоминания не были бы опубликованы.