Я откинулась и уставилась в небо, щурясь на солнце. Хороший денек. И ветерок такой нежный, ласковый. С мая по октябрь мы живет тут, у моря. Дом этот купили в прошлом году, вывозить Маруську по рекомендации врачей. Ярослав часто летает, приходится, но всегда устраивает себе длинные выходные, а в каникулы, к нам присоединится Люба с детьми.
Маруська подбежала ко мне и забралась на колени. Закачала кресло, тараторя считалочку. Она такая говорунья, наша дочь! Обхватила ручонками, прикрыла мне глаза ладошками и засмеялась. Прелестно, заливисто.
— Дочь, дочь, — попробовала я умерить её пыл. — Если ты будешь так сильно качать нас, мы перевернёмся.
— А вот и не привернёмся, а вот и не перевернёмся, — протестовала она, а потом ткнула мне пальцем в лоб: — Это у тебя что?
В прошлое я стараюсь не заглядывать, максимально вычеркнула из жизни. Юмашеву сидеть ещё больше семи лет, а там и последнюю прыть растеряет. В совокупности ему нащелкали двенадцать, Ярослав, к моему удивлению, добился срока и за Артема. Доведение до самоубийства, так вроде звучит, а пункт уже и не вспомню. Впрочем, с мужем мне ничего не страшно. Он – моя стена, моя глыба. Кое-где суровая, кое-где нежная, но всегда — справедливая. Для нас он горы свернет, как бы банально не звучало.
— Это… это я веткой от яблони поцарапалась.
— А вот и не правда. Папа говорит, что это корона. Потому что ты у нас – королева.
Я засмеялась, спустила Маруську на пол и поднялась сама.
— Ну, раз папа говорит, значит так оно и есть. — И подхватила её ладошку: — Идем, короля будить станем.
Конец