Мой палач

— Расслабьтесь, — раздался возле самого уха знакомый голос, однако поблизости никого не было.

Возмущения рвались наружу. Я попыталась остановиться, не идти к фонтану, где застыл тот самый бродящий артист, которым и восхитилась недавно Лилия. Ее смех врезался в память, я со всей ощущаемой злостью сжала руки в кулаки и развернулась, не сделала больше ни шага, собираясь направиться в нужную именно мне сторону.

— Эйви, пожалуйста, — где-то совсем рядом прошептал невидимый мужчина, — не сопротивляйся. Скоро все закончится.

По телу пробежала крупная дрожь. Меня неистово тянуло к храму. Однако как бы я ни пыталась двигаться именно к нему, неведомая сила не пускала. На плече периодически ощущалось чье-то прикосновение, словно там лежала рука. Раз за разом появлялся тихий шепот. Паника!.. Она завладела разумом, не позволяла трезво мыслить, оценить сложившуюся ситуацию и понять, что сейчас происходит.

Я открыла рот, чтобы закричать, однако пространство вокруг не пронзил мой голос. Казалось, мне удалось сбросить что-то с себя, вырваться на свободу, лишиться странных оков.

В висках больно кольнуло. По венам вдруг разлилась обжигающе-холодная волна, отчего руки заходили ходуном. Но все прекратилось так же неожиданно, как и началось.

Солнце продолжало заливать своим светом площадь, отражаться в застывших брызгах воды фонтана, блестеть в окнах многочисленных домов. Тишина. Спокойствие. Жизнь вокруг будто навеки замерла.

Меня медленно развернули и заставили идти вперед. На сопротивление не осталось сил. Вскоре я увидела русоволосую девушку, на лице которой застыл испуг. Ее голова была повернута в сторону храма, но ноги уже несли незнакомку в неизвестном направлении. Она застыла на полушаге, однако по частично парящей в воздухе юбке и согнутым в локтях руках было понятно, что двигалась она очень быстро. Мне показалось это лицо смутно знакомым, далеким, неясным. Ухватиться за воспоминание, связанное с ней, никак не удавалось.

Я хотела обогнуть ее так же, как и всех остальных людей, которых приходилось обходить, но мне не удалось. Вдруг в висках появился успокаивающий холод, и люди начали очень медленно оживать. Девушка посмотрела себе под ноги, потом устремила взгляд вперед и продолжила бег. Вскоре она добралась до темного переулка и скрылась в нем.

Меня же все это время заставляли следовать за ней, но в какой-то момент появился мерцающий барьер, от соприкосновения с которым в голове зародилось легкое щекотание. А в следующую секунду пространство озарила яркая зеленая вспышка и раздался оглушительный взрыв. Меня резко толкнуло вперед, но та же преграда не пропустила сквозь себя.

Вдохнуть оказалось слишком трудно, в легкие не поступал воздух… Я встряхнула головой, ничего не понимая. Все резко изменилось. Из-за ярких солнечных лучей пришлось прищуриться, гул людских голосов стал невыносимо громким, отчего я сразу же прижала руки к ушам.

Перед глазами плясали темные пятна, увидеть толком ничего не удавалось. Я не сразу поняла, что стою на коленях посреди оживленной улицы. Что-то было не так. Но что?

— Рэмми, Лилия… — тихо прошептала я и подняла взгляд.

А там быстрым шагом удалялся мужчина в черном плаще и вскоре скрылся в смутно знакомом переулке.

— Пойдем, — раздался рядом грубый голос, кто-то небрежно подхватил меня под локти и поставил на ноги.

Я растерялась, с трудом понимая, что происходит. Неподалеку фыркнул черный жеребец, на глаза попалось здание храма. А голова не переставала кружиться. Люди слились в смесь красок и звуков. Мне же хотелось упасть на землю и прижать руки к вискам. Спокойствие, тишина — именно в этом я нуждалась сейчас больше всего.

Но на любого рода мольбу мою руку лишь сильнее сжимали и подталкивали вперед. Ноги иногда заплетались, а запястья и вовсе оказались связанными. Мысли путались, стали какой-то кашей, вязкой, бесформенной. Я не могла сосредоточиться, даже с трудом определила, что на замену оживленной улице пришло тихое место. Яркий свет внезапно сменился темнотой, а тело и вовсе сковал холод.

Лязг, противный скрип. Каждый звук болью отдавался в висках, словно там резали кожу ржавой пилой. Меня посадили на что-то твердое, а через пару минут появилось долгожданное спокойствие.

Глава 8

Я открыла глаза и не сразу поняла, где находилась. К тому времени, как пришла в себя, день уже сменился ночью. Луна, не боясь оказаться замеченной, подглядывала за мной сквозь квадратное решетчатое окошко. Ее белый свет не разгонял мрак, позволив ему поглотить все углы камеры. Воздух был затхлым, неприятно резал горло. Шершавые серые стены давили со всех сторон, заставляя ежиться и обнимать себя за плечи, хотя господствующий в камере холод я бы не назвала сильным. В отличие от предыдущего места заточения, сырость здесь так не чувствовалась, но и приятной новую обитель тоже назвать было нельзя.