Мои палачи (СИ

— Белая, — его руки краткими поглаживаниями спускаются вдоль моего позвоночника и сминают ягодицы. Толкают меня к нему вплотную, кошачий нос впечатывается ему в грудь, не могу дышать и упираюсь, вырываюсь, скорее рефлекторно, а мозг напоминает, мы с ним уже переспали и Денис щас скажет, что я его сама обнимала и целовала в ответ. Но он говорит другое. — В средние века и даже позже, чтобы смыть с себя грехи женщина шла голой сквозь толпу, — ладони сжимаются на моих бедрах, он отрывает меня от пола и я не успеваю осмыслить, как оказываюсь в офисном кресле, лицом к спинке. И тут же получаю размашистый шлепок по ягодице. Кресло выкручивается, и я смотрю на испорченную стену под его негромкий аккомпанемент. — Грешниц привязывали к позорному столбу. Садили босых на стул покаяния на пороге дома, — он говорит и с каждой фразой шлепки становятся всё ощутимее.

— Денис! Ты мне утром писал… — завожу руки за спину, стараюсь отодвинуть его и слезть, но он ловит мои запястья одной рукой, а другой продолжает порку, так уверенно, привычно, с секретаршей на этом же стуле и развлекался, и я уже хочу заорать, ее и позвать, но захлебываюсь волнением от прозрения: у меня новый телефон. А новую сим-карту я купила вчера и звонила с нее только по вопросам свадьбы. Ему — точно нет.

Дёргаюсь в кресле и всхлипываю, мне больно, это какая-то трепка. Он отпускает мои руки. Стоит за спиной. Медленно, опасаясь продолжения, стекаю на пол. На колени.

— Покорность и смирение, молодец, Юля, — его пальцы цепляют маску и стягивают ее, он обходит меня и садится в кресло. Смотрит.

— Зачем вчера на свадьбу приезжал? — ответа и не жду, сижу у него в ногах, разглядываю дорогие блестящие туфли.

— Видела меня? — он забирает маркер, который я до сих пор сжимала. За подбородок поднимает мое лицо и начинает что-то писать. На щеке у меня. — А я тебя не видел. К тебе и приезжал. Дозвониться не мог, номер сменила? — давит пальцами, я слегка поворачиваюсь. — Пообщаться хотел. На счёт вас с Артуром. Извиниться ещё. На работе всю неделю зоопарк, вел себя с тобой некрасиво. Но в ресторане тебя не нашел. Трофей вон прихватил, с конкурса, — кивает на маску кота.

Он дописал, щелкает крышечкой. Смотрю на его спокойствие и схожу с ума, он либо зачем-то врёт, либо он не кот.

Глава 17

Я плохая. Я так больше не буду — пятнадцать минут торчала в туалете и оттирала эту надпись со щеки, у Дениса супер-въедливые фломастеры, кожа теперь красная и пылает.

План такой: узнать, кто скрывается под масками. И убить их.

Ну, почти. У бывших одногруппников спортивная школа, попрошу, и они навешают этим белым и пушистым вагон люлей, раз уж Артур не хочет за меня заступиться.

Спускаемся к машине, он говорит:

— Мне нужно уехать. В область. На несколько дней.

— Зачем?

— Дела.

— Какие?

— Безотлагательные.

Вспоминаю сообщение от одного из котиков, и как он собирался с Артуром разобраться, и дёргаю его за рукав джемпера:

— От тебя же специально избавляются. Чтобы ты не мешал им со мной развлекаться. Или ты в курсе? И не против.

— Юль, — он устало трёт лицо, выходит на крыльцо. — Хватит мне из-за этой хрени мозг полоскать. Я бы с тобой развелся, а вот так, поразвлечься, никому бы не отдал. И тем более, не стал бы на это смотреть, я что, извращенец? Хотел, чтобы ты испугалась. В ногах валялась, умоляла остановить. А ты не стала. Готова была с двумя мужиками, у меня на глазах… — его передергивает, он машет рукой. Подходит к машине. — И не нужна ты им, никто не собирался тебя трахать. Тебя просто проучили. В общем, я тебя простил, ты меня прости, и попробуем начать заново. До тебя ведь дошло? — за плечи он разворачивает к себе. — Только ты и я, ещё хоть одно подозрение в твою сторону, и я не знаю, что с тобой сделаю.

Он выжидательно смотрит на меня, перебрасываю телефон в руках, и нет. Не дошло. Если все честно так, как он говорит, и он уверен, что они бы не тронули, то как так получилось, на каком моменте шутка перестала шуткой быть?

Мне ведь не привиделось.

Я знаю точно, когда он ушел, они меня вдвоем наказали на том столе.

И Артуру почему-то не признались.

Открываю ленту сообщений и сую ему под нос:

— Вот. Они не пугали. Ты помешал им закончить, надеются еще. Видишь? Я не хотела и, может, правда, и ты не хотел и…

Замолкаю, он пробегает глазами печатные строчки. И вдруг резко бьёт ребром ладони по моей руке, роняю телефон.

Наколоняюсь поднять, Артур пригибает меня за шею, и я почти тычусь носом в асфальт, он цедит:

— Я сказал — прекрати. Понял, чего ты добиваешься. Чтобы я из-за тебя людям череп вскрыл? Мстишь мне за вчера?

— То есть я сама себе эту похабщину шлю? — выворачиваюсь и толкаю его со всей силы, в глазах закипают злые слезы, тело так трясет, словно на электрическом стуле завершают мой приговор, который ночью начали, у меня нет шансов на оправдание, меня уже обвинили, — ты снова кому-то веришь, а мне нет? Вот сюда, — пальцем шлепаю себе по губам, — мне засунули…