Мои палачи

За ремешки он держит туфли, передает мне. Мысленно хмыкаю, он даже покопался в моей обуви и привез без каблуков, хотя я в последнее время плоскую подошву не носила, и все коробки убрала в кладовую.

- Отказ написал, - докладывает он и, дождавшись, пока я обуюсь, берет меня под локоть.

Спускаемся по лестнице, держусь за перила, удивляюсь:

- А как меня оформили? Ты на прошлой неделе вышвырнул в окошко мой рюкзак с паспортом.

- Документы нашли. Хороший человек. Прописку посмотрел и принес по адресу. Тебя тогда дома не было, - он зевает. Толкает дверь. Не успеваю спросить, он обрубает диалог. - У меня побудут.

- Вознаграждение предложил? - язвлю. Документы побудут у него - в воздухе витает смутный запах рабства.

- Предложил. И даже заплатил за труды, представь. Сумму озвучить?

- Так ты мне паспорт не отдашь?

- Куда тебе его отдать? В трусы засунешь?

На улице прохладно, он набрасывает мне на плечи свой пижак, стягиваю полы на груди и недовольно смотрю на него, он прикидывается идиотом.

Иду к машине, по пути пинаю мелкий мусор. Сажусь в салон и вспоминаю:

- Телефон ещё потеряла.

- Потом купим, - он устраивается за рулём.

- Когда?

- Тебе он сейчас зачем? - он раздражается.

- В трусы засунуть, к паспорту, - огрызаюсь.

Он молча выезжает со стоянки.

Смотрю сквозь стекло на сумерки в первых огнях, на мрачный профиль Артура и снова пытаюсь наладить беседу:

- Ты на счёт больницы моим родителям не сказал?

- Не сказал. Только что ты расстаться решила сказал.

- Зачем?

- А это секрет?

- Когда сказал?

- Сегодня к ним заезжал.

Кружит голову, откидываюсь на сиденье.

- Всё, кончились вопросы? - докапывается он со смешинкой в голосе.

Не отвечаю и размышляю, кажется, что он врёт.

- Ты домой к ним заезжал? - поворачиваюсь.

- На дачу.

Нет, не врёт. А я ведь думала, что он мимо ушей пропускает мою болтовню, что у родителей дачный сезон аж до октября растягивается, и в городе их не застать.

Он смотрит на дорогу и улыбается, и лучше бы перестал кривить губы, над нами висит атмосфера неправильности.

И я могу не спрашивать, и так догадываюсь, что родители ему ответили. Что, разумеется, Юля дура, Артур, не принимай близко к сердцу, она капризничает, помиритесь. Потому, что они всегда и во всем на его стороне, и если бы папа полгода назад не поругался с его отцом-генералом, наши семьи бы крепко дружили, но это неважно, Артур всё равно им как сын, и другого не надо.

И когда неделю назад зашёл разговор о разводе, я планировала все решить тихо, рассказать лишь потом, когда родители не смогут повлиять, а теперь они меня просто загрызут.

Ведь я лучше Артура никого не найду.

И вообще.

У них есть младший ребенок, тот ещё маленький монстр, переходный возраст и все дела, и некогда им переживать ещё и за меня, обо мне должен заботиться Артур, Юля, дочка, замужем так принято.

- Что? - он косится на меня, до сих пор с ухмылкой. - Недавно на презентации столкнулся с одним мужиком. Он аукционами занимается. Ну, поболтали. Он сказал, что может достать ту книгу, которую твоя мама хотела. Рождественские стихи Бродского, редкое издание. Вот, он достал. Я маме твоей отвёз. Она так радовалась. Аж мой любимый пирог за полчаса испекла.

- Артур молодец. Всегда такой внимательный.

- Именно так она и сказала. Про твое желание развода ее мнение повторить? Могу с цензурой, могу без. Запомнил дословно.

Он паркуется во дворе.

Идём к подъезду, тереблю его пиджак, вижу, он решил испортить мне жизнь. Поднимаемся в лифте, стоим близко, я нервничаю и откашливаюсь:

- Все таки мне нужны документы. Диплом я получила и теперь могу искать другую работу.

- Зачем? - он выходит, отпирает дверь. - Я задумался над твоими словами. Вместе мы уже год, а детей у нас нет. Пора. Зарабатываю я нормально. А ты будешь вести хозяйство, ребенка воспитывать. Ты же хотела.

Он подталкивает меня в квартиру.

Слушаю щелчок запираемого замка и после его слов кажется, что мы не просто пришли домой, как всегда было, а что он меня тут теперь запрет насовсем.

- Юль, разувайся. Будем готовить ужин. Давно надо заняться твоим питанием.

- Дай свой телефон.

- Зачем?

- Что ты "зачемкаешь"? Подругам хочу позвонить.

- Потом позвонишь. Из больницы я тебя забрал с условием постельного режима. Тебе нужен отдых.

- Да. Но я же могу...

- Не можешь. Всё. Иди переодевайся и мой руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Очень плохо палачам по ночам, если снятся палачи палачам

Моя смерть, как у Кощея - в игле.

Которой истыкали ее вены после того, как мы втроём развлеклись на рояле.

Она же хрупкая, аж просвечивает, куда ей двух мужиков.

Двух долб*ёбов.

Доигрались, пускаем титры и врубаем реквием.

Если бы чувство вины могло убивать - сегодня бы закатили знатную пирушку на моих поминках.

Кажется, на третий день принято поминать, так я в ночь на воскресенье умер, пока не официально, снаружи-то вроде как жив.

Даже ходить могу.

Во двор вот пришёл.

На лавочке сижу.

Подняться на их этаж - уровень повышенной сложности.