Мой папа — киллер

Замшевый пиджак протянул руку, распахнул заднюю дверцу и толкнул Кренделя в темноту салона. В это самое мгновение Мишка вмазал ему локтем в живот.

— Ах, ты… прокурорский сынок, — прошипел замшевый пиджак и выругался.

Крендель локтем словно дырку в животе ему сделал. Потому что из живота послышался такой звук, с каким обычно воздух выходит из пробитого мяча. Пшик — вот какой звук.

Значит, отец у Мишки прокурор. Прокурор, а не просто «кем-то работает в прокуратуре», как утверждал Трушкин.

А эти, значит, — настоящие бандюги?

Мишкины дружки скакали вокруг «дяденек», как семеро козлят, безо всякого толку, девчонки кричали и визжали — но Корольков поступил по-другому. Он применил активное действие.

Прямо перед Лехой оказался тощий зад одного из бандитов, и Корольков по этому заду дал хорошего пинка.

Жертвой оказался Борман. — Что-о? — закричал он и оглянулся. Его оскорбили, причем в присутствии подчиненных. Борман заревел и бросился за пацаном, который позволил себе так непочтительно с ним обойтись — с ним, с главным корешем самого Бэди!

От страшного дядьки в замшевом пиджаке припустили все, не только Леха. Но куда бежать-то?! Компания с криками и визгами стала наматывать кольца вокруг автомобиля, а Борман носился за ней, рыча и хрипя, но никак не мог догнать.

— Стой, урод, — хрипел Борман пацану, ударившему его. — Стойте, уроды! — кричал он остальным. Тщетно.

Все слова, кроме «уродов», вылетели у Бормана из головы.

А что же Тюхтя? Он был занят делом, он держал за плечи Мишку Кренделя, он заталкивал, запихивал, засовывал извивающийся «объект» в салон.

Наконец это удалось. Кое-как, но получилось.

— Держи пацана! — крикнул запыхавшийся Тюхтя водителю.

Косач с готовностью протянул руки с растопыренными пальцами к Мишке:

— А-ха-ха-ха!

Крендель оглянулся и засветил водителю по длинному носу.

— Ммммммм, — протянул удивленный Косач. — Мммммм… — На коричневую спинку сиденья упали красные капли крови.

Мишка вовсю лягался, отбиваясь от наседающего Тюхти. Дядька получил пару раз по стриженой макушке, по плечам, даже по зубам.

Ну и гаденыш этот пацан, злобно думал Тюхтя. Жаль, нельзя было вмазать из пистолета, а то бы этому жеребенку враз бы конец пришел.

Тюхтя схватился за дверь и прижал ей Кренделя, вдавил его в салон.

Мягко защелкнулся замок.

— Уфф, — вытер пот со лба Тюхтя. Мимо него пронеслись сначала подростки, затем — Борман. Затем — снова толпа подростков, и снова — Борман, разъяренным привидением пролетел его замшевый пиджак.

Тюхтя не обращал на это никакого внимания. Он отдыхал. Дверь была закрыта. Косач теперь с пацаном, как два паука в банке. Пусть как хочет носатый, так с этим прокурорским отпрыском и разбирается.

Пока водитель приходил в себя, Мишка быстро оценил ситуацию: его замуровали в салоне. «Замуровали, демоны-ы-ы!» Словно Ивана Васильевича Грозного.

Замуровали? Как бы не так!

Крендель протянул вперед руку и отщелкнул левую заднюю дверь. Ужом выполз прямо на асфальт.

— Стой! — закричал из салона Косач.

— Фиг тебе, — выцедил Крендель сквозь сжатые зубы и лягнул по двери ногой.

Та захлопнулась. Дядька в салоне взвыл.

Мишка вскочил на ноги… Лихорадочно оглянулся. Куда теперь? Домой, подъезд — вот он, прямо перед ним…

Но тут на Кренделя налетела толпа — и Мишка снова оказался на асфальте.

— Шухер! — заорал Леха, окидывая взглядом кучу малу над Мишкой. Он, Корольков, чудом остался на ногах. — Все в подъезд!

Леха схватил за руку Анжелку Жмойдяк и потянул за собой. Но Анжел ка схватила Трубецкую, а Светка ухватилась за ничего не соображавшего Блэкмора. На Блэкморе сидели Череп с Цыпой, а в самом низу лежали, раздавленные в две лепешки, Крендель со Спидом.

Леха не видел, что позади него образовалась цепочка. Он просто потянул Анжелку… Но рыжеволосая не сдвинулась с места, и Леха оглянулся.

Дело обстояло примерно как в сказке про репку, только наоборот.

По ту сторону машины Борман налетел на зазевавшегося Тюхтю и вместе с ним развалился на асфальте.

— Все в подъезд! — повторил Леха боевой, вернее, отступательный, клич.

На этот раз Лехины спутники не стали медлить. Все, кто лежал или сидел, резво повскакивали…

Бандиты за машиной тоже вскочили на ноги. Обменялись дикими взглядами.

— Что пялишься? — рявкнул Борман. — За ними! — Он кивнул в сторону компании.

Борман и Тюхтя обежали вокруг капота. Косач в это время распахивал дверцу — чтобы вылезти, корешам помочь, — но Борман с досады вмазал по дверце ногой, и та ударила по носу водителю.

Косач взвыл, ткнулся лбом в рулевое колесо — и заплакал.

Теперь положение было таким: Леха — в дверях подъезда, перед ним — Жмойдяк, дальше — Трубецкая и компания Кренделя. А на переднем плане дрожал Крендель — дрожал и затравленным взглядом смотрел на медленно приближающихся бандитов.

— Иди сюда. — Дядька в замшевом пиджаке ласково поманил Кренделя руками. — Иди… дорогуша.

Мишка молча закрутил головой.

Стриженый дядька недобро ухмыльнулся и бросился на Кренделя…