Мой папа самый лучший

— Доброе утро! — беззаботно кидает он.

— Доброе, — хватаю за подлокотник стул из ротанга и, пододвинув к столу ближе, присаживаюсь.

Окидываю глазами участок.

— Такое ощущение, что ты уже позавтракал и просто ждал меня, — ветер теребит мои волосы и мне приходится их перекинуть на одно плечо.

— Так и есть. До этого у нас не было то желания, то возможности нормально поговорить.

— Я так понимаю, Дарьи Филипповны и Авроры нет дома?

— Они с водителем уехали на фермерскую ярмарку закупать продукты.

Качаю головой.

— Ты не будешь возражать, если я буду одновременно завтракать и беседовать?

— Конечно.

Делаю глоток кофе и берусь за омлет.

— Помнишь, что было вчера?

Прожевав кусок, вспоминаю.

— Ты мне сделал предложение, и я согласилась.

Я смотрю на кофе, на приборы и даже на милую лужайку с газоном, только не на мужчину, сидящего со мной за одним столом.

— Может нам пришла пора раскрыть карты перед друг другом. Хотя бы часть.

Уговаривает. Подбирает слова. Прощупывает почву.

Что ж. Можно где-то и уступить.

Возвращаю чашку на блюдце. Быстро прохожусь салфеткой по губам и наконец-то поднимаю глаза.

— Хорошо. Это логично и приятно, что ты настаиваешь на этом. Только и ты будь откровенен, Мирон.

— Буду, Лиза, — зеркально отозвался он.

— Есть такая пословица: «Брак по расчету может быть счастливым, если расчет верен».

Откидываюсь на спинку стула, заглядываю в глубины светлых глаз Потемкина.

— Я карьеристка, 90 % моего времени занимает работа. На личную жизнь, как уже понятно, времени не остается. У меня были долгие отношения. Да ты, наверное, знаешь, но я разорвала связь по причине того, что в один прекрасный момент поняла — мы разные. Не хочу говорить о своем предыдущем романе. Ведь вы мужчины это терпеть не можете.

— Значит, по отношению ко мне у тебя расчет?

— Ну не любовь же? — едва слышно усмехаюсь.

— Наглая.

— Ты тоже не божий одуван. Но я должна тебе признаться, Мирон, — задумчиво скольжу губой по губе. — Обычно мужчины из кожи вон лезли, чтобы мне понравится, но меня это почему-то больше раздражало. А ты не стараешься мне угодить. Все наоборот. Дерзкий наглый хам. Руки так и чешутся перевоспитать тебя, — с нескрываемой иронией в голосе произношу я.

— А не боишься, Лиза, что я тебя перевоспитаю, а не ты меня?

— Мирон, ты как взрослый человек понимаешь, что состоявшегося человека перевоспитать невозможно. Мне привлекает твоя противоречивая, рубящая правду-матку натура. А может мне просто надоело быть перфекционистом?

Пожимаю плечами и снова берусь за кофе.

— Твоя правда меня устраивает. Было бы странно, если бы ты мне сейчас за завтраком пела песни о любви с первого взгляда.

— Спасибо, что понял.

— Лиза.

— Да?

— Но ты должна понимать, что с образованием семьи уделять работе 90 % времени не выйдет.

— Безусловно. У меня уже есть определенный план, — скромно улыбаюсь, — что поделаешь, перфекционизм! Для начала я хочу уйти в продолжительный отпуск. Немного попутешествовать. Затем в планах запустить свой онлайн-курс. Обговорю с Максом условия дальнейшего сотрудничества. Однозначно поставлю вопрос об уменьшении нагрузки.

— Дети?

— Да что ты, Мирон! — широко распахиваю глаза. — Мне бы для начала пережить новость, что я собралась замуж. Мне нравится Аврора. Хочется быть ей близким другом. Не скрою, я прониклась к ней, потому что она мне очень напоминает меня же саму в детстве. Я тоже была такой же упрямой и самостоятельной.

Глядя куда-то вдаль задумчиво провожу по волосам.

— Мирон.

— Что, Лиза?

— У меня есть тайна.

Объявляю, затаив дыхание и смотрю в красивые глаза мужчины.

— Она слишком страшная? — мой собеседник переходит на шепот.

— Для тебя — нет! Для меня… — задумываюсь, глядя перед собой, — я почти смирилась. А куда деться, когда так…

Философски пожимаю плечами.

— Тогда ты вполне можешь ее озвучить, — подмечает Мирон, не спуская с меня глаз.

— Это все теория. Я обязательно скажу, но позже. Дашь мне немного времени? — с надеждой смотрю на него.

— Да. Оно у тебя есть, — Потемкин внезапно улыбается. — Заметила, что мы еще ни разу с тобой не затеяли ссору?

— Зрителей нет! — пью кофе. — А может просто расслабились!

Смеюсь. Мирон меня поддерживает.

— Теперь твоя очередь открыть карты.

— Тут такое дело, крошка, я не люблю о себе рассказывать.

Мирон вызывающе скалится, а мое лицо так и вытягивается после его слов. Вот что мне делать с этим хулиганом?

Но стоит мне открыть рот, чтобы высказать свое замечание Потемкину, как он торопливо поясняет:

— Но я покажу!

— Как? — изумленно ахаю я.

Мужчина суетится, ищет что-то.

— Вот он! — с этими словами он вынимает из кармана джинсов телефон и протягивает мне.

Верчу его в руках, рассматриваю. Телефон этот старой модели, кнопочный еще, но камера мощная. Судя по внешнему виду, прихожу к выводу, что он принадлежит мужчине, возможно пожилого возраста, так как кнопки крупные. Хотя это всего лишь догадка. Впрочем…

— Это же не твой телефон? — нахмурившись, спрашиваю.

— Это телефон Палыча, — на лице Мирона тень скорби.

— И кто это? — я тем временем включаю телефон.