Мой папа - супергерой

— Михаил? Добрый день. Присаживайтесь… Вы что-то хотели?

— Да… да. Извиниться.

Удивленно приподняв бровь, Оксана уставилась на парня. Невысокий, крепкий, лицо… довольно простое. И в нем не было и тени раскаяния. А вот что бросалось в глаза — так это свежие синяки на щеке и на шее. Может быть, если бы она сама долгое время не носила похожих меток, Оксана бы и не поняла, что это но… Это были следы от пальцев. Как если бы Мишу кто-то душил. Отмахнувшись от его извинений, она мягко, изменяя собственному правилу обращаться к ученикам на «вы», поинтересовалась:

— Миша, у тебя все хорошо? Потому что, если что-то случилось, ты можешь рассказать и…

Договорить она не успела. Во дворе что-то взорвалось. Раз, и еще… Петарды. Этот звук она бы ни с чем не спутала!

— Посиди здесь… Я на минуточку! — Оксана выскочила в приемную, — Зоя Константиновна, узнайте у охраны, кто там хулиганит, и приводите виновных ко мне.

— Опять петарды?

— Они самые. Признаться, я уже думала, что их новогодние запасы исчерпались.

— Мечты-мечты! — философски заметила секретарша и взяла трубку внутреннего телефона. Не дослушав, о чем та говорит с охраной, Оксана вернулась в кабинет. Курянский стоял посреди комнаты и чему-то улыбался. Странно. Еще какую-то минуту назад он сидел. Может быть, тоже выглянул в окно, чтобы узнать, что случилось?

— Извини, я отвлеклась. Так на чем мы остановились?

Миша пожал широкими плечами. Ухмыльнулся:

— Да я уже все сказал, — и вразвалочку пошел прочь из кабинета.

Оксана растерянно оглянулась. Ну, вот, и что это было? Растерянным жестом она поправила выбившийся из узла локон и снова подошла к окну. Май был в самом разгаре, и солнце припекало уже совсем по-летнему. Било по глазам. Чуть прикрутив жалюзи, женщина вернулась к столу. Она не могла понять, что же ей не дает покоя. Какая-то тревожная мысль, скользящая по краю сознания. Оксана поморщилась, села за стол. Снова взялась за документы. В приемной послышался шум, женские крики… И в тот же миг пришло понимание. Как будто кто-то вложил его в её глупую голову.

Когда группа захвата ворвалась в кабинет директора, Оксана даже не удивилась. Только сердце колотилось, как сумасшедшее… и дыхание останавливалось.

Глава 22

Даже на звонок Лильки Матвей ответил не сразу. Непонятно, как долго дочка пыталась ему дозвониться, прежде чем он увидел вибрирующий на столе телефон. Бросил взгляд на дисплей. Мечтательно улыбнулся. Ну, вот и что нужно его чертенку на этот раз? С тех пор, как они зажили одной большой дружной семьей, Лилька уже не звонила ему так часто, как это бывало раньше. Да вообще практически не звонила. Только чтобы передать «Мы с Оксаной поедем прыгать на батуты, бросай все и мчи к нам!» или «У Яшки закончилось мясо». Обычно Лилькина болтовня становилась для него глотком чистого воздуха. Он закрывал глаза и представлял, чем занимаются его девочки, как они шушукаются о чем-то своем, о женском, бросая на него, Матвея Веселого, надменные взгляды, или вовсе над ним смеются. Обычно звонки дочки заряжали его радостью на целый день, но в тот раз все было совсем иначе. Лилька со старта взволнованно затараторила:

— Папочка! Немедленно приезжай! Случилась какая-то беда… У Оксаны случилась…

Его дочка была далеко не робкого десятка, а потому звенящие в ее голосе слезы здорово напугали мужчину.

— Так, малыш, давай по порядку, — настолько спокойно, насколько это вообще было возможно, предложил Мат, шаря взглядом по столу в поисках ключей от машины. — Что у вас произошло?

— Я думаю, что Оксану арестовали, — громким взволнованным шепотом выдала Лилька.

— Что? — просипел Веселый, одной рукой подхватывая злосчастные ключи, а второй — дергая вниз узел галстука.

— Мы договорились попить с ней чай, — всхлипнула его малышка. — Я пришлаа-а-а. А там эти люди в балаклавах, и все такое. Ее вывели в нару-у-учниках.

Матвей несся по коридору к лифту, лавируя между людей, ничего перед собой не видя и не слыша. Лишь срывающийся дочкин голос и шум крови в ушах. Он сотни раз подвергал свою жизнь опасности, но, как сейчас оказалась, даже не представлял, каким всеобъемлющим может быть его страх. Таким сильным, что в венах стыла кровь, а тело отказывалось подчиняться. Он двигался, как во сне. Нечеловеческим усилием воли преодолевая сковавший тело паралич. На ней он и держался. На воле и на адреналине, который рвал его на ошметки.

Уже в машине поднял на ноги друзей. Медведя и Кису. Коротко обрисовал им ситуацию.

— Узнайте, какого черта случилось! Хоть из-под капельницы вытащите Соболева, хоть из-под клизмы! Я должен знать, что происходит…

— Дерьмо. Ничего такого ведь не планировалось.

— Вот именно! Узнайте, что пошло не так, куда ее увезли… Кто вообще это был?! И какого хрена…

— Тише-тише, дружище! Выдыхай… Я сейчас решу вопрос с работой и тут же подтянусь. Мы справимся.