Мой парень дышит огнём [litres]

– И проревелись, – подмигнул рыжий, а я поняла, что этот гад за мной следил.

Что ж, насчёт камер меня предупреждали.

Тем временем техники принялись устанавливать аппаратуру – так, чтобы в объектив попала только кровать и часть стены, но ни в коем случае не окно.

– Всё очень просто, Эльвира, – улыбнулся Свит, протягивая мне напечатанную на белом листе бумаги, прямо как в исторических фильмах лет сто назад, речь. – Вот что вам нужно будет сказать. Прочитайте и запомните.

– На что ты смотришь, детка? – спросил вдруг рыжий.

Я с трудом оторвала взгляд от волшебной надписи над подносом.

– Уж точно не на тебя, козёл. Господин Свит, мне дадут сменную одежду? И косметику. Я хочу выглядеть в кадре красиво.

Рыжий смачно захохотал, словно я удачно пошутила, Свит улыбнулся. Техники делали вид, словно ничего необычного не происходит. На меня они старались не смотреть. Я на них тоже. Понятно было без слов, что помощи от них ждать нечего.

– Госпожа Стерн, вы отлично выглядите, – сказал Свит, когда рыжий умолк. – Встаньте, пожалуйста, перед камерой.

Его серьга призывно сверкала, силовые линии вокруг неё сплетались в узорчатый кокон. Я сделала шаг к Свиту, прищуриваясь.

– Благодарю, господин, но я же видела себя в зеркале. Если уж сменной одежды для меня не нашлось, дайте мне хотя бы умыться, чтобы лицо не блестело. Я быстро.

И, не дожидаясь ответа, направилась в ванную. Мне нужна была по меньшей мере минута, чтобы мысленно представить формулу, а ещё лучше – начертить её, например, на зеркале, чем угодно, хотя бы зубной пастой.

Но только я собралась это сделать, как за спиной раздалось:

– Решила освежить дыхание, детка?

Я опустила щётку и обернулась.

– Пошёл вон.

Рыжий прислонился к стене. Дверь за ним была закрыта, в ванной мы были одни. Хорошо.

– Нет, детка. Ты что-то замышляешь, я чувствую. А знаешь, не будем дожидаться твоего фееричного выступления перед камерой, выпей-ка зелье-ограничитель сейчас. Оно у меня как раз с собой.

Он сунул руку в карман, достал флакон и встретился со мной взглядом. Зря – нельзя смотреть в глаза волшебнику, если он твой враг. Это даже дети знают, об этом в сказках пишут.

Мне повезло, что рыжий не был магом и не мог инстинктивно защититься, когда я мысленно тронула силовые линии вокруг его головы и создала формулу – первую, что пришла мне в голову. Ничего серьёзного, я же не была мифическим менталистом. Я просто и грубо, как старшеклассник-неумеха, заставила рыжего стоять, глядя перед собой в стену. Это вроде гипноза, с которым даже некоторые обычные люди, не волшебники, справляются.

Когда я вернулась в комнату, Свит окинул меня внимательным взглядом.

– Госпожа Стерн, вы готовы? Где Илис?

Я пожала плечами. Сердце стучало как сумасшедшее, руки пришлось спрятать за спиной, ноги были ватными. Я надеялась, что Свит отнесёт моё волнение на свой счёт.

– Умывается, наверное. Он был со мной груб. Я не хочу его больше видеть.

Свит усмехнулся и указал на камеру.

– Вставайте перед объективом, госпожа. Вы запомнили текст?

– Да, – соврала я. В голове сейчас была только формула, которая сломает артефакт в ухе у Свита. И надпись над подносом, который так и остался лежать на кофейном столике в углу.

Пусть всё получится, пожалуйста!

– Побыстрее, госпожа. У нас ещё много дел.

– Это у вас много дел, а мне вы даже книги не принесли.

Я, наоборот, медленно прошла к кровати. Встала у стены. Отвернулась, посмотрела в окно. Сложила руки на груди, словно перед молитвой. Пальцы дрожали.

– Успокойтесь, госпожа Стерн, – сказал Свит, направляя на меня свет. – Считайте, это ваш звёздный час.

– Но это же запись? – слабым голосом уточнила я. – Не прямой эфир?

– Пока запись, – усмехнулся Свит. – Смотрите в камеру, не на меня.

И тут в комнату вошёл Иннар. Я, открыв рот, уставилась на него, совершенно забыв и про камеру, и про Свита.

Иннар почему-то был одет в белую униформу повара и в руках держал поднос с пончиками, которые пахли так умопомрачительно, что у кого-то из техников заурчал живот, а Свит сглотнул, прежде чем обернуться и приказать:

– Оставь поднос и убирайся.

У меня ёкнуло сердце. Я подумала, что сошла с ума и принимаю желаемое за действительное. Возможно, у меня галлюцинации. Ведь если бы это действительно был Иннар, никто бы так спокойно на него не реагировал. Уж Свит, конечно, не мог не понимать, как опасен огненный дракон.

И голос Иннара звучал иначе, когда он сказал:

– Конечно, господин. Я только поставлю поднос и сразу уйду.

Мы все смотрели, как он, не поднимая головы, идёт к кровати. Чем ближе он подходил, тем отчётливее я чувствовала его печать.

Нет, это всё-таки Иннар! Или у меня окончательно поехала крыша.

– Хотите пончик, Эльвира? Вы же как ведьма, наверное, не толстеете, – пошутил Свит, когда Иннар поставил поднос на покрывало, взял тот, что остался от завтрака и стал медленно отступать к двери.

Я внимательно смотрела на дракона, поэтому уловила момент, когда он бросил взгляд на Свита – вернее на его серьгу – и поморщился, словно от боли.