Мой парень – миллионер

– Кот, я не могу… У меня, вообще, всё плохо с ориентированием на местности. Давай это сделаешь ты? Там всего-то нужно добраться до рычажков.

– Тебе меня не жалко?

– А тебе меня? Я помогу тебе вымыться! – быстро выпаливаю я, готовая на всё, готовая на всё, лишь бы не лезть самой туда.

Я, конечно, люблю поваляться в ванной с пеной. Но даже для меня это чересчур.

– Чего не сделаешь ради длинноногой красотки? – вздыхает Дима и отважно шагает в пенящееся безумие.

Пена смыкается вслед за Димой так поспешно, словно хочет его сожрать. Миг – и Димы словно никогда не было в этой комнате, так много пены. К счастью, со своей задачей он справляется довольно быстро и шагает обратно, унося на себе огромную шапку пены.

Я давлюсь смехом, наблюдаю за передвижениями этого пенного человека. Симаков пытается стряхнуть пену с лица и трясёт руками. Мыльные пузыри не спешат покидать руки Кудряша.

– Да что же это такое? – в сердцах восклицает он.

– Ха-ха… Хороший французский продукт!.. Качественный.

Я всё же прыскаю со смеху, но Дима мгновенно реагирует, подскакивая ко мне.

– Смешно? Сейчас тоже искупаешься в пене!

– Нет! – взвизгиваю я, бросаюсь наутёк и мечусь по номеру в поисках убежища. По пути попадается кровать. Я запрыгиваю на неё, чтобы срезать путь поверху. Не удаётся – кудряш мёртвой хваткой цепляет меня за щиколотку и тянет на себя, взбираясь сверху.

– Иди умойся, человек-пена!

Но Дима настроен решительно и лезет целоваться. Мне удаётся схватить подушку и выставить её как преграду.

– Убери её нафиг. Или не узнаешь, что я тебе приготовил.

– Не беспокойся, я не любопытная, – беспечно отзываюсь я, но всё же осторожно выглядываю из-за подушки. В поле зрения появляется бархатная бордовая коробочка. Чёрт… Мне вдруг становится страшно, словно из-под ног выбили почву. Потому я крепче прижимаю подушку к лицу.

– Приехали, – усмехается кудряш, – никогда не думал, что можно напугать девушку ювелирным презентом.

Я сглатываю комок в горле.

– Да не трясись ты так.

Поверх моих пальцев ложится металл. Не похоже на кольцо. Я медленно выдыхаю и расслабляюсь. Симаков отбирает у меня подушку. На моей руке лежит золотая цепочка с кулоном в виде якоря. В нижней части якоря озорно подмигивает блеском граней бриллиант.

– Якорь?

– Якорь, да. На память о Марселе. Всё же портовый город. Надеюсь, не станешь отказываться от презента?

Я отрицательно мотаю головой и, сев на кровати, позволяю застегнуть на своей шее цепочку.

– Тебе нравится?

– Я бы тебя обняла и поцеловала, кудряш. Но ты ещё не избавился от своего маскарадного костюма человека-пены, хоть и разбросал его частично по всей комнате.

– И всё-таки мне обидно. Неужели я настолько плох, чтобы трястись от мысли о кольце?

Мне в лицо бросается краска.

– Ты, конечно, сумасброд, кот… Но не думаю, что до такой степени.

– Ты бросаешь мне вызов? – подмигивает Симаков.

– Успокойся!

Я бросаю в Симакова подушку. Он перехватывает её и посылает обратно в меня.

– Нет, Поля. Мне жутко интересно. А что, если бы?..

– Ничего! – вскакиваю на ноги я, – и иди умойся!

– Ничего – это не ответ, – мрачно усмехается Симаков и скрещивает руки на груди, – я жду ответа. Обоснованного и полного.

– Может быть, тебе ещё реферат написать, чтобы полностью раскрыт затронутую тему? Иди в душ, кудряш. Я не могу тебя воспринимать серьёзно, когда ты линяешь пеной.

– Будем считать, что ты ловко ушла от разговора, Полина. Но это вовсе не обозначает, что мы к нему не вернёмся.

– Ага, лет так через несколько, – бормочу я себе под нос, глядя на удаляющуюся широкую спину Симакова.

– Я всё слышал! И не сиди без дела, Полина. Одевайся. Мы идём гулять по вечернему Марселю.

Я бросаюсь собираться. Я готова хоть на голове сплясать, лишь бы кудряш сменил пластинку. И думать не хочу ни о чём подобном. Это всё чересчур. У меня колени от страха едва не затряслись. На моём месте, подруга покрутила бы пальцем у виска и затянула своё вечное: «Ох и попадись мне хотя бы один…»

Поэтому когда Симаков возвращается из душа, я уже в состоянии полной боевой готовности топчусь возле выхода и тараторю без умолку, не давая ему и слова вставить.

– Стоп!

Симаков зажимает мне рот ладонью на улице.

– Давай ты не будешь трещать о всякой херне, как сорока, только потому, что не хочешь разговаривать на одну… тему. Хорошо? Если она тебе так не нравится, вернёмся к ней позднее…

Я выдыхаю чуть спокойнее и радостно киваю, целуя кудряша. А тот довольно улыбается и смеётся мне в губы:

– Ты – аномалия, знаешь об этом? Пойдём, встряхнёмся…

Мы плавно перемещаемся из одного бара в другой и даже танцуем в одном из клубов под грохочущую музыку. Но недолго. Симаков вытягивает меня на улицу. Ночной воздух всё ещё тёплый и полный какого-то радостного возбуждения. Мы бредём по городу, выпитое спиртное крепко держит наши умы в своих руках и заставляет творить невесть что. Именно так я на следующее утро объясняю себе причину возникновения татуировки.

Глава 28. Небо Франции