Мой парень - порноактёр

Дастин, как всегда, готов вместо пальца руку на отсечение дать.

— Это будет странно. Только это видео убери, надеюсь, она сама не полезет на сайт, но мало ли.

— Я думаю, ты зря паришься, Эд. Она у тебя вроде девочка сильная. Справится.

Она-то может и справится, а вот я могу и не выдержать. Я вижу, что Бет нелегко все это дается, знаю, как ей тяжело отпускать меня на работу. Я не совсем слепой, могу разглядеть, когда моей девушке плохо. Так зачем усугублять все это для нас двоих? Отработаю, как положено, и поедем в Пало-Альто. Немецкий, библиотека, Хана разок выгоним из комнаты. Улыбнулся, думая о грядущей неделе, а еще и свой День рождения смогу отметить с Ложечкой. И от всего этого меня разделяет несколько часов съемок. Я справлюсь. Не в первый раз.

Сегодня играть было проще. Перенесся из душного павильона, где кожа плавилась под яркими лампами, в спальну к Бет. Собрал по крупицам все, хорошее что успело произойти между нами, представлял ее, занимался любовью с ней, не с Энит. Возможно, это было некрасиво по отношению к моей партнерше, но я не мог иначе. Я видел то самое платье номер три, и мою Бет в нем. Ослаблял шнуровку корсета, снимал подвязку, задирал подол. Черт, это не так-то просто, и идея пожениться в джинсах кажется не такой уж плохой. С ними точно меньше мороки. Так Ложечке и скажу. Хочу тебя в джинсах и на всю жизнь.

Тело работало безотказно, я справился с большей частью дублей, и единственное, что меня немного раздражало это нерасторопность Энит и ее постоянная просьба к Лив поправить макияж. Не нравилось, что она тянет время и постоянно косится куда-то вглубь студии. Ждет кого-то?

Вчера мне не хотелось торопиться. Обычно секс напоминает затяжной марафон до туалета. Желание быстрее кончить, и постоянные команды сдерживаться, превращают процесс в утомительную рутину. Делаю все по указке, пока мне не дают долгожданную отмашку. С Бет было иначе. Конечно, сначала стало страшновато. Я ожидал большего сопротивления, но она полностью расслабилась в моих руках. Уверен, я задолбал ее вопросам, все ли нормально и не больно ли ей, после каждого движения. Ложечка просто прикрыла мне рот ладонью в какой-то миг, и я все понял. Ее руки вернулись мне на плечи, скользили по спине, зарывались в волосах. Я полностью отдался этим прикосновениям, ловил каждый вздох, сходил с ума от ее сладких спазмов, зажимающих меня в тиски. Я никуда не торопился. Не хотел кончать. Мечтал продлить этот миг нашей близости…

— Достаточно, Эд. Снято. Лив, давай для последнего кадра правь нашей невесте волосы. Отлично. Сейчас крупным планом лицо и грудь Энит.

Момент облегчения, после которого наступает гулкое опустошение. Слегка пошатываюсь, но камера это не поймает, сейчас объективы сфокусированы на ротике Эните и движении ее языка. Не могу смотреть, как она облизывает губы, меня начинает подташнивать. Хочется самому умыться, и я скольжу взглядом по павильону в ожидании, что кто-то даст мне полотенце, чтобы стереть свои и чужой пот с тела.

Вот только я вижу ее. Сначала, мне кажется, что это глюки из-за долбанного освещения и усталости. Что моей Бет делать здесь? А потом ее слезы, отрезвляющим дождем заливают выжженную пустыню в моей глотке, и я кричу ее имя.

— Бет!

Дергается, смотрит на меня в ужасе, словно, я сейчас наору на нее, и я ору, срываюсь на хрип.

— Бет!

Хватаю джинсы, натягиваю их прямо на голое склизкое тело. Ткань сопротивляется, прилипает к потной коже, и я теряю драгоценные минуты. Моя Ложечка, убегает. Несусь за ней, схожу с ума от паники. Если меня трясло от того, как она просто сидит рядом с Куртом, как примеряет платье для фейковой свадьбы, что же чувствует сейчас она? Я не бургер вместе с Энит ел. Сегодня я даже не трахал парнершу, я занимался любовью по сценарию. Потому что среди наших подписчиков много девушек, потому что жесткач тоже приедается, потому что этого захотел Дастин. Энит захотела. Пользователи проголосовали. Только я не хотел. Я могу хоть сотни раз повторять, что я не мог сказать нет, что я придавлен своей гребаной жизнью, но все это чушь собачья. Я сам себя загнал сюда, и Ложечку свою утащил следом. Теперь она плачет из-за меня, и это не злые слезы, как когда я влез в ее тетрадку, сейчас Бет истекала ими, будто кровью, и я не знал, что делать, просто бежал следом, пока не врезался в закрытую дверь.

Стучал по ней кулаками, кричал, чтобы открыла, выбился из сил и опустился на пол, повторяя простое «пожалуйста, Бет».

— Пожалуйста, открой. Пожалуйста…

Я не могу тебя потерять, не могу лишиться твоего взгляда, не смогу без тебя дальше. Пожалуйста…

— Прости меня, Эдвард.

Прижался к двери, пытаясь уловить что-то еще кроме этих трех слов. Эдвард? Почему не, Эд? Уже стену выстраивает между нами? А за что она просит у меня прощение? Порвать со мной хочет и заранее извиняется?

— За что я должен простить тебя?

— За то, что я не послушалась и пришла.

Выдохнул.

— Конечно, ты пришла. Мы же похожи с тобой, я сам вчера приперся к бутику. Забыла? Бет, не злюсь, слышишь. Не на тебя. Открой, пожалуйста.