Мой парень – волк

У меня же внутри от ее слов сердце оборвалось от всех сдерживающих его ниточек и бухнулось в пятки.

— Так зачем ты здесь, Лена? — резко спросила она, будто я была на допросе.

— Отдыхаю я, что тут непонятного? Природу люблю. Родную. Лес. Животных, — также резко ответила.

Я мысленно плюнула на эту дамочку, оставив их с Верой ворковать на улице и ушла в дом.

Месить тесто на оладушки.

И вымещать свою злость на тесте.

— Ох, кажется, пахнет едой! — по традиции, в кухню подтянулся вечно голодающий Поволжья, в простонародье именуемый Павликом.

— Едой! — буркнула я.

— А что с утра не в настроении?

А вот у него-то, как раз, настроение было отличным. Вчера вечером он пропал, смысля куда-то и пришел только ночью, довольный и спокойный, насвистывая тихую мелодию.

Не то, чтобы я прислушивалась к тому, когда он появится и ждала его появления, но…

Пользуясь тем, что стою спиной, бесцеремонно ворует с тарелочки оладьи, прикусывает и хитро осматривает меня. Прямо чую, как взгляд скользит по открытым в майке плечам и утянутой в короткие белые шорты попе.

— Не в настроении, когда на тебя пялятся с утра!

Махнула половником и, похоже, угодила каплей теста кое-кому в глаз.

— Ой-ей-ей — притворно заголосил расхититель оладушек. — Убивают в собственном доме!

Я продолжила угрожающе размахивать половником, с которого во все стороны летели капли теста и начала проникновенную изобличительную речь:

— Во-первых, это и домом-то назвать трудно! Ну как же? Снаружи еще может быть, а внутри? Двери рассохлись, умывальник на улице, печь прогорклая вся. И это у взрослого мужчины? А? А листья в твоей этой берлоге на втором этаже также лежат? Может там вообще, клопы завелись?! А ты нас тут насекомыми заразишь, и мелкого в первую очередь!

Что там могло быть во-вторых, я договорить не успела.

Пашка замер и принюхался. Не заметно так, носом чуть-чуть повел, но я уже поняла, что он что-то унюхал. Повернулась к плитке, нет, оладьи не горели, тогда что его так насторожило? Прямо в лице изменился.

Мордочку вытянул, тоскливо взглянул, едва ли не носом шмыгнул.

И тут в дом вплыла она. Разлучница Натали.

— Что за шум, а драки нет? О, Леночка, ты у нас, оказывается, хозяйкой решила заделаться в чужом доме? Милый, не узнаю тебя совсем!

«Милый» сглотнул и отвернулся к окну, облокотившись о подоконник.

Несмотря на явный сигнал о том, что собеседники не настроены на разговор, эта лиса-Алиса продолжила:

— Да что вы тут такими стали скучными сразу-то? А меня Верочка послала помочь к чаю накрыть во дворе. Павлик, как хорошо здесь летом, да? И зимой хорошо, и осенью, конечно, но летом — лучше всего. Так по лесу бегается приятно, все кругом поет и цветет, одно удовольствие. Да и в городе делать — то совсем нечего. А я вот решила, что раз в гости меня особо не зовут, прикупила дом в этой деревне. А почему бы и нет? Район удачный, людей, опять же, мало, гости редко заезжают…

Тут я вспомнила. Натали же собиралась выйти замуж за нашего престарелого ректора! А тот взял и женился на своей бывшей жене. Об этом наш районный центр еще полгода судачил, обсуждая, что нечего разевать роток на чужой пирожок.

Видимо, она решила вернуться к своим старинным полюбовникам, — решила я.

— Так, Натали, ты зачем пришла? — Пашка развернулся и сложил руки на груди.

— Так как зачем? С друзьями старыми повидаться. Вчера приехала я, а как узнала, что у тебя сестра гостит, да не одна, с утра и пришла. Вот, чай вкусный принесла. С травками!

В подтверждение своих слов она потрясла пакетиком.

Я подвинула заварник и указала на чайник. Натали спокойно залила травки кипятком, улыбнулась, накрыла заварник полотенцем и понесла его к столу во дворе.

— Вот и я говорю: с соседями надо жить в мире и согласии.

Пашка заворчал, зарычал, но промолчал.

И за столом вел себя очень корректно: молчал, да только глазами своими стрелял недовольно в сторону Натали.

А та, дождавшись, что Мишенька, допив вторую чашку чая, выберется из-за стола, задержала устремившегося за ним Пашку рукой, погладила, и начала ужаснейшую тему. Ужаснейшую потому, что поддержать ее мы, две брошенки — Веря и я — не горели желанием.

— Вот вы знаете, какой лучший способ помириться? Нет? Ну конечно, куда уж вам. Самый лучший способ помириться — это секс.

Мы выпучили глаза. Пашка застонал и закрыл лицо руками. Я отставила чашку с чаем, который наконец решила попить.