Мои пациенты

Появление этих болей, возникших от сдавления спинномозгового корешка, расположенного на уровне второго поясничного позвонка, свидетельствовало о том, что опухолевый процесс уже вышел из контуров тела и контактировался с нервными корешками, частично сдавливая их. В последующем, если не оперировать Эмиля и не удалить пораженное тело позвонка, опухолевые ткани постепенно разрушат заднюю стенку тела позвонка, внедрятся в позвоночный канал и по мере роста начнут сдавливать спинной мозг. А это уже очень плохо. Это страшно. Это грозит тем, что Эмиль из очень подвижного, веселого и энергичного человека превратится в неподвижного, парализованного постельного больного. Сомнений в том, что Эмиля следует лечить оперативным вмешательством, у меня не возникало. Мне представлялось, что опухоль тела позвонка Эмиля относится к так называемым костным гемангиомам, опухолям, не столь редко поражающим кости скелета человека, в том числе и костную ткань позвоночника. В основе этих опухолей лежит рост мелких кровеносных сосудов, которые, разрастаясь, разрушают костную ткань, что приводит к целому ряду неприятностей.

Наличие такой опухоли в области позвоночника может привести к постепенно развивающемуся параличу: из-за сдавления спинного мозга растущими опухолевыми массами может возникнуть так называемый патологический перелом позвонка. В отличие от обычных переломов, патологическими называют переломы, которые возникают на фоне уже имеющегося патологического, чаще всего опухолевого процесса.

Смущало меня два обстоятельства. Первым из них была некоторая тучность пациента, что крайне затрудняло техническое выполнение операции — доступ к очагу болезни. Многие зарубежные хирурги, которые имеют опыт оперативных вмешательств на передних отделах позвоночника по различным поводам, но не по поводу гемангиомы, возводят тучность пациентов в ранг абсолютных противопоказаний и не лечат их оперативно. Второе обстоятельство было еще более серьезным. Гемангиому тела поясничного позвонка — болезнь, которой страдал Эмиль, — во всем мире не лечат оперативными методами. Лучшим способом лечения считается рентгенотерапия — облучение рентгеновскими лучами. Вопреки общепринятым взглядам и установкам, я разработал и осуществил на практике метод оперативного удаления пораженного гемангиомой тела позвонка и замещения его полноценным костным саженцем, взятым из тазовой кости пациента. Основанием для этого послужило следующее. Гемангиомы, поражающие кости скелета человека, легко доступные рукам хирурга, обычно лечат оперативно, то есть попросту удаляют весь пораженный отдел кости. Значит, дело не в принципиальном отрицательном отношении к оперативному лечению гемангиом тел позвонков, а в вынужденной необходимости лечить лучами рентгена из-за трудностей и опасностей, которые стоят на пути хирурга, пытающегося оперативным путем удалить пораженное гемангиомой тело позвонка. Трудности эти возникают из-за глубины залегания очага болезни и возможного кровотечения. Если бы не эти препятствия, то так же, как подобные опухоли других более легких локализаций, гемангиомы тел позвонков, наверное, все бы лечили оперативным методом, как наиболее надежным.

К моменту поступления Эмиля в клинику я уже располагал некоторым опытом оперативного лечения гемангиом тел позвонков, преодолев психологический барьер неоперабельности этих пациентов. Но все же — гемангиома тела позвонка! Тогда еще эта операция всякий раз заставляла меня полностью мобилизовать все физические, эмоциональные и умственные резервы.

В Эмиле меня смущала еще и вероятность осложнений в послеоперационном течении, так как имевшийся у меня опыт говорил, что пикники, — тучные люди, — как правило, трудно справляются с внезапными нагрузками на сердечно-сосудистую систему.

А пока шло обследование, пока меня обуревали сомнения, пока я обдумывал окончательное решение, Эмиль стал своим человеком в клинике. Живой, общительный, улыбчивый, с неизменным фотоаппаратом в руках, он подружился со всеми. Вечно он был чем-то занят. Вечно его окружали люди. Одних он фотографировал. Других учил фотографии. Третьих консультировал по фотоделу. С прочими просто разговаривал, советовал, подбадривал…

Из повседневных общений с этим человеком я узнал, что у него есть жена и сын — школьник старших классов, что профессия приучила Эмиля к весьма подвижному образу жизни, что он вечно в разъездах и командировках, что тяготится вынужденным бездельем и «оседлым» образом жизни, который он вынужден вести сейчас, пребывая в клинике. Возникшая в первые дни некоторая настороженность к Эмилю стала тускнеть, а затем и вообще исчезла. С радостью и удовольствием я увидел под внешней кажущейся поверхностностью умного и дельного человека, очень любящего свою профессию и достигшего в ней большого мастерства. И привязанность к семье. И горячую любовь к сыну. И незаурядные качества толкового человека, общительного и доброжелательного…