Мои печальные победы

Зачем призывать их сражаться?
Рабов проще гнать, чем вести.
Они рождены, чтобы сдаться…
Но мы рождены их спасти.

Но с кем ты хочешь их спасать? Со спецподразделением «Альфа», которая по приказу уничтожит кого угодно — хоть врагов народа, хоть его друзей? Со своими поклонниками из РНЕ, которые после осени 1993 года сидят — не ворохнутся, тише воды, ниже травы? С узником Лефортовской тюрьмы литератором Эдуардом Лимоновым?

Душа твоя мечется в противоречиях:
Морозны горные луга,
Кровь на снегу сквозит огнями…
Как тяжело добить врага,
что скорчился между камнями.

Ты видишь смуглое лицо,

оскал страдания и злости.
Он ранен, он попал в кольцо,
болят раздробленные кости.

Он смотрит русскому в глаза,

в отчаянную ярость взгляда,
где совесть шепчет: «Так нельзя!»
А долг командует: «Так надо».

И русский медлит…

Ты назвала стихотворенье «Добить врага», но и тебе бы помедлить с окончательным словом перед тем, как конвульсивно выкрикнуть:

Патриотизм стал символом фашизма.
Его ль за оскорбление считать?
Коль враг России этого страшится,
фашистами мы все сумеем стать.

Не торопись. Слово-то нерусское, рожденное на ненавистном тебе Западе. А у нас, детей войны, фашисты вызывали ярость не меньшую, чем та, которую вызывают в твоей душе чеченские мясники, перерезающие глотки пленным русским солдатам. Но давай задумаемся вот о чем. Неужели ты не видишь, что опытные загонщики нового мирового порядка загоняют тебя, как редкого зверя, в ловушку? Они-то знают, что героическая воля сыновей самых различных, порой враждующих друг с другом племен и народов испепеляет своей температурой все их «демократические ценности», все устои их гражданского общества, все краеугольные камни рыночной экономики, все легковоспламеняющиеся хартии и талмуды о правах человека. Они не в силах справиться с этой волей одним разом, несмотря на всю свою информационную мощь, несмотря на все свое сверхточное оружие, которым руководят компьютеры и биороботы. Их спасение лишь в одном: чтобы, поочередно попадая во всемирно-историческую западню, наши смертники, наши шахиды взаимоистребляли друг друга где угодно — на Прохоровском поле, в предгорьях Чечни, в ирано-иракских пустынях.

Подумай о том, что за последние несколько десятилетий в мире непрестанно льется кровь исключительно бедных народов. Миллионы людей погибли на гражданской войне в Камбодже и в Сомали. Одно африканское племя хутту вырезало несколько сот тысяч своих собратьев из племени тутси; а сколько полегло арабов и персов во время многолетней бойни Ирака с Ираном — один Аллах знает… И ни единым пальцем во время этих кровопусканий не пошевелила высшая бюрократическая знать Европы и Америки. Никаких резолюций не приняли, никаких ультиматумов не выставили, никаких «голубых касок» не послали на кровавые рубежи, где освобождалось жизненное пространство для «золотого миллиарда».

Сколько бы ни враждовали бедные народы Индии и Пакистана — идеологи нового мирового порядка никогда ничего не сделают, чтобы остановить их вражду. Да и несчастные талибы до сих пор резали бы глотки строптивым иноплеменным афганцам, если бы не 11 сентября с бен Ладеном…

Когда мы недавно с мрачным чувством торжествующего возмездия смотрели на тонкие змеиные тела чеченских девушек-камикадзе, опоясанных смертными поясами, бессильно свесивших простреленные головы на спинки красных кресел пошлого мюзик-холла на Дубровке(«Пришли умирать — так умрите!»), я с ужасом подумал: быть русским шахидом — это значит убивать шахидов другого племени. Но, Марина, хотя у тебя и у этих гурий разная кровь, думаю, что вы одной человеческой породы. Недаром ты пишешь:

Надежды мирные убиты,
победа к трусам не придет.
Так где вы, русские шахиды,
борцы за веру и народ?

Ты хочешь быть с париями? Но весь мир, кроме золотого миллиарда — это мир париев.

Ты призываешь: «Добить врага». А если не добивать друг друга на радость черному интернационалу маркитантов? Помнишь стихи Юрия Кузнецова?

А живые воздали телам,
что погибли геройски,
поделили добро пополам
и расстались по-свойски…