Мой персональный бандит

Нецензурная брань. Ходит по кабинету, благо место позволяло даже бегать при желании. Я снова кофе пью, которое поперёк горла уже, и думаю о том, какую же интересно книгу читает Вера. Наверное, классику. У меня книгами целая комната забита, такие правильные девочки наверняка читают правильные книжки.

— Это оскорбление, Дежнев. Я не хотел манипулировать, но я уйду. Я не потерплю этого молокососа над собой…

— Иди, — согласился я. — не держу.

Ещё бы мне угрожали мои же люди. Уйду — мелко это и по-бабски. Я решил, я сделал. Андрей и правда ушёл, хлопнув дверью. Бог с ним. Я выбросил его из головы, просто не хочу думать об этом сейчас. Вернётся завтра — где ему ещё так хлебно будет.

Я думал проехаться по ночным заведениям, которые мне принадлежали, с рейдом, но вместо этого неожиданно домой поехал, хотя компании Веры старался избегать. Вошёл, сразу был облаян собакой, Вера не вышла навстречу. Пошёл в гостиную, я же знал, что она там. Вера отложила книгу и на меня посмотрела ожидающе.

— Что читаешь? — спросил я.

— "Крестный отец", — ответила Вера. — Знакомлюсь с психологией бандитов поближе.

Глава 25. Михаил

Что-то изменилось. Неуловимо менялось и от меня не зависело. Когда я был в погребе Веры, я был слабым, словно новорожденный младенец. Сейчас я силен почти так же сильно, как и прежде, а скоро стану ещё сильнее. Но Вера… Посмотрит на меня и щекотно становится где-то внутри, по-детски, по-дурацки, это норовило сделать меня снова слабым, обезаруживало и очень мне не нравилось. И домой хотелось, в бункере не сиделось упрямо, и дома Вера со своей бандитской психологией.

— Почему ты стал бандитом? — спросила Вера отложив свою книгу.

— Денег хотелось, а на заводе платят мало, — буркнул я и пошёл в зал, вымещать все что накопилось.

Рана в животе была самой сложной, но сейчас, спустя недели больше всего бесила рука. Я отжимался и чувствовал и Верин взгляд, словно юнец стыдился пятен пота, проступивших на спине, и то, как скручивает проклятой судорогой раненую руку. Терпел сколько мог, а потом прострелило болью, и я чертыхнувшись лёг на живот. Хотелось скрутиться в позе эмбриона и закрыть глаза, отгораживаясь от всего надоевшего мира.

— Я говорила, — сказала Вера подходя ближе. — Несколько месяцев нужно беречь руку. И вообще всего себя беречь, в вас три дырки было, надо полагать, что телу нужно время.

 Я промолчал, и сам знал все прекрасно знал. И Вера говорила, и врач в реанимации, который хвалил первую помощь оказанную Верой и сказал, что видит профессиональную руку. Да только… слабым быть непозволительно. Я все ещё лежал на животе, поэтому от всей Веры видел только огромные мужские тапочки и ноги в полосатых, словно жопа шмеля, носках.

— Всё нормально, — ответил я, хотя мышцы руки выворачивало судорогой.

— Дай посмотрю.

— Там нет пули.

— Дай посмотрю, — упрямо повторила Вера.

Я сел и протянул руку, хотя выпрямить её стоило усилий — боль. Вера уселась прямо напротив, бедром касаясь моей ноги. Я пострался об этом не думать. Она нажала на руку прям в месте концентрации боли и я скрипнул зубами.

— Я вспотел, — сказал я, надеясь, что у неё попадёт охота меня лечить.

— Господи, да я брила пах бомжу перед операцией, — фыркнула Верой. — Вы пахнете вкусно.

Последняя фраза была лишней и даже немного провоцирующей. Я не стал закрывать глаза и смотрел на лицо Веры, которое так близко. И не в тёмном погребе, где ни черта не видно, а в хорошо. И каждую веснушку видно на прямом упрямом носу. Каждую ресничку. Взгляд её опущен, она вся сконцентрирована на моей руке. Чуть нажимает на неё пальцами, безошибочно угадывая, где болит больше всего, растирает, потом, словно утешая, поглаживает. И мне больно, но честное слово я бы так вечность просидел, наслаждаясь каждым мгновением. Да только…физиология вкупе с фразой этой про мой запах, руки её на моей руке, веснушки на носу и острое желание вдохнуть запах Веры, узнать, как она пахнет. Я смутно помнил тот запах дождя на её коже, но мне хотелось знать, как будет пахнуть на ней моя слюна… Всё это породил вполне ожидаемый отклик организма, который скрывать в просторных лёгких шортах для тренировки будет неудобно. Вырвать у неё руку и уйти? Ну, нет. К счастью я неплохо знал людей и вполне умел предсказывать их реакции.

— А веснушки с носа исчезают зимой? — задал невинный вопрос я.

Но Вера сразу выпустила мою руку и отпрянула.

— Да, — сухо сказала она. — Лучше стало?

— Стало, — согласился я.

Поднялась и ушла не прощаясь, не оборачиваясь. Мелкий пёс заподозрил меня в том, что я обидел её и злобно ощерил острые зубы. Пародия на собаку, ей богу.

— Если когда нибудь заведу собаку, — сказал я. — То это будет волкодав. Иди утешай свою мамочку, трехлапое.