Мой первый, мой истинный

Я надела свое любимое платье, белое с лиловыми лентами. Отнюдь не для того, чтобы покрасоваться, а опять же для конспирации. От туфель, правда, пришлось оказаться даже ради нее. Ботинки для моей прогулки подходили лучше.

Да, все шло по плану. Мы всей семьей вышли из дома до заката и отправились на главную площадь нашего городка. Папа привычно с ружьем, мама и тетка наряженные. Больше всего постаралась Мирабель, одевшись так, будто шла на свои последние в жизни гулянья. Мне она напоминала попугая, такая же красно-зеленая, пестрая и громкая. Одним своим присутствием она перетягивала все внимание на себя.

Впервые в жизни я поблагодарила Владыку за свою сестру.

На празднике все тоже шло замечательно. Я послушала папину нравоучительную речь о собственной безопасности. Правда, на словах, что он рядом и с ружьем, с моих губ слетел сдавленный смешок, и я позволила себе коротко обнять его.

– Спасибо, – прошептала и отстранилась, в душе злясь на родных, что приходится уезжать вот так, даже не попрощавшись. Не обнявшись толком.

После меня затянуло в круговерть праздника. Я ела печеные фрукты, посмотрела фильм под открытым небом, покаталась на карусели. А потом подхватила рюкзак, спрятанный Адрианом под одной из лавочек и, пряча его за спиной, принялась пробираться к выходу, то есть поближе к тонкой улочке, которая должна была вывести меня прочь из города.

Я была почти у цели, как тут мое сердце екнуло. По телу пробежала волна знакомой силы. Пробежала, оголяя все нервные окончания. Заставляя меня замереть на месте.

Я почувствовала его приближение раньше, чем по толпе пронеслось взбудораженное:

– Рамирес…

Глава 17.2

Причем мне не нужно было выяснять, который Рамирес пожаловал на этот праздник. То ли бабушкин дар мне все-таки достался, и я шестым чувством уже знала, перед кем сейчас расступается толпа, то ли просто в глубине души ждала увидеть именно его. Впрочем, Дэя я увидела раньше, чем успела разобраться в собственных чувствах. Он возвышался надо всеми присутствующими, будто скала. Еще от него отступали, его боялись. Милый Шан тоже был вервольфом, но не вызывал такой реакции. Дэй же шел, словно король, перед которым все склоняли головы.

Я поняла, что не дышу, что тоже готова перед ним склониться, настолько он одной лишь своей энергетикой вводит в какой-то первобытный дикарский транс. Но еще больше поклонов мне захотелось идти к нему, бежать, ползти. Только бы коснуться короля… Нет, не короля, вожака стаи, истинного альфы. Это открытие заставило меня с шумом втянуть воздух в легкие. Рвано, жадно. И этим я словно себя выдала!

Дэй стоял на открытом пятачке площади, а я пряталась за людскими спинами, но, каким-то невозможным образом, он резко повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Словно на меня навели мощный софит и подсветили ему, где я стою. Сердце дернулось в груди, забилось быстро-быстро, а я присела на корточки, на этот раз точно прячась за стеной толпы. Зачем? Я и сама не смогла бы объяснить. Он же меня видел! Видел ли? Не мог же он меня услышать-учуять вот так просто, в гуще народа!

– Рамирес, мы не ждали, что ты вернешься в Лысую бухту, – раздался голос отца. С прибытием Дэя даже музыку выключили – появилось зрелище поинтереснее кино и аттракционов.

– Ты лично пригласил меня на этот праздник, Карлос. Почему я должен был не прийти? – Только от одного этого глубоко низкого хрипловатого голоса по плечам побежали мурашки-предатели.

– Это было до того, как ты захотел выкрасть мою дочь.

– Выкрасть?

– Да, выкрасть! – разозлился папа. – Забрать себе… неизвестно для чего.

– Почему же неизвестно? – я не могла видеть Дэя, но усмешку в его голосе хорошо уловила. – Разве ваш зять не взял вашу старшую дочь к себе супругой?

– Это другое…

– Отчего же? Мы, кажется, давно сошлись во мнении, что вервольфы не так уж и отличаются от людей.

– Мы не имеем ничего против вервольфов, но не собираемся отдавать вам одну из нас!

Толпа одобрительно загудела, а я сама на себя разозлилась. Потому что почувствовала дикую радость и облегчение, что Дэй вернулся. Вернулся за мной и не скрывает этого. Радость теплым котом свернулась в груди. И вместе с тем я на него разозлилась. Потому что у него уже есть пара, и сейчас он не для себя старается, а для брата. Он все время старается для Шана!

Всю радость тут же как рукой сняло, поэтому я, не выпрямляясь в полный рост и пользуясь тем, пока все увлечены «битвой вожаков», медленно двинулась туда, куда планировала изначально.

– Даже у вервольфов пару выбирает волчица, а не ее отец, Карлос.

«Я тебя никогда не выберу, наглая мохнатая лицемерная морда!»

Почему лицемерная? Потому что целовал мою ногу, а после катал на своей волчьей спине, еще и следил за мной по ночам. При живой жене! Изменщик. Мысленно проговаривая все это, я не была уверена, что меня задевает больше: измена неизвестной мне волчице или мне. Хотя, наверное, это и изменой не назовешь. Он же мне ничего не обещал. Но почему-то это злило больше всего. Поэтому и морда!

– Моя дочь нежная и наивная девочка, не знающая зла и не разбирающаяся в людях.