…Спустя пять минут ругани удалось выяснить, что на «дороге» пропала партия наркоты («лекарства», как её тут называли). Получатель провёл расследование и решил, что «груз», ценность которого росла с каждой минутой разговора, пропал по вине Виктора. Обездоленный наркоша грозил «разбираться через смотрящего за централом», но, как только Виктор сказал, что он не против, моментально сменил пластинку и вернулся к обвинениям и угрозам. Понятие «культура речи» собеседнику было незнакомо; Виктор пропустил мимо ушей пару матерных конструкций, но вскоре его терпение лопнуло.
— Стой, родной! Тормозни. Ты хоть обзовись. С кем я разговариваю?
— Э-э, да ты чорт…
— Ты один в хате, или тебя люди слушают? Ты как разговариваешь? Ты мне какой-то груз предъявляешь? Это я тебе могу предъявить за такой базар…
Собеседника взорвало, и Виктор пообещал, что опишет ситуацию смотрящему, и отключился, не обращая внимания на шквал проклятий.
Отправив драгоценную трубку, Виктор немедленно сел сочинять письмо смотрящему. Со ним он несколько дней сидел в одной камере и знал его. «Федот Рыжий» — не главарь, но серьёзный человек в «афганской» ОПГ, пережившей девяностые — «пиковых» недолюбливал за необоснованные понты, а наркоманов откровенно не считал за людей. А это значит, что при разборе он не встанет на сторону того визгливого наркоши.
Так. А случайно ли возникла «предъява» на ровном месте? В том, что «предъявить» ему нечего, Виктор готов был поклясться. Значит, с ним ведут игру. Либо кто-то из «порядочных арестантов» решил развести на бабки медиамагната, жирного коммерса, припугнув вымышленной «предъявой» — либо с ним сводят счёты за издевательство над «гомсомольцами». Интересно, это кто-то из «ГСМ», или розыгрыш заказал следователь, а исполняет оперчасть? Вопросы, вопросы…
— Я подумаю об этом завтра.
Он положил на лицо свёрнутое полотенце и быстро уснул.
Глава, в которой ничего не происходит. Ну, почти…