Мой первый опыт в нерикоми (СИ)

— Ходят по улицам, докапываются до людей, кто курит или пьёт в неположенном месте. Если их не слушают, могут сигарету залить из опрыскивателя, а бутылку отнимают и в помойку. Снимают это на видео и выкладывают на ютуб.

Виктор хмыкнул.

— И вправду, я отстал от жизни, за молодёжной модой не слежу. С апреля у меня диплом, диплом и больше ничего. А что же «Слоббо» о них не писал?

— Х-ха! — фыркнул Грач. — Орион Плахота хотел внедриться к ним, сделать расследование. Говорил, мне даже гонорар не нужен, напишу за идею, хочу этих уродов раскатать по полной. Но ты же сам завещал, чтобы никакой политоты, так? А мы чтим заветы отца-основателя…

— Ещё могут подойти к парню с серьгой или цветными волосами, к девушке в короткой юбке и сделать замечание. Мол, вы позорите наш славный город, — продолжал Жека. — И не отвяжутся, пока человек на камеру не пообещает «исправиться».

— Их часто бьют? — осведомился Виктор.

— Они дебилы, но не совсем, — сказал Жека. — Ходят по пять-шесть особей и цепляются обычно к тем, кто не может вломить. К тому же они формально правы, сейчас запрещено пить-курить где попало. Хотя всем понятно, если взрослый человек после работы выпьет на улице ноль-три пива и выкурит сигаретку, мир не рухнет. Но это…

— Ребят, ну их! — Алина стала дёргать за рукава Жеку и Виктора. — Хотели же в клуб. Посидели — и пойдём…

Виктор усмехнулся.

— Побежим, роняя тапки, от каких-то недоносков?

Тем временем трое «недоносков» затормозили возле афробарабанщиков, а ещё пять-семь неторопливо приблизились к четверым друзьям.

«Гомсомольцы» были все, как на подбор, коротко стрижеными плотными парнями немного за двадцать. На всех были чёрные футболки с гербом города (на малиновом поле каменная баба, а над ней — рука, охватывающая сноп колосьев), на головах — кубанки, за поясами — нагайки.

— Мир вам! — с натужной радушностью произнёс приземистый, бокастый парень с ваххабитской бородкой. — Вот так, как вы, нехорошо сидеть. Люди захотят сесть, как полагается, на сидение, а вы его испачкали…

Алина дёрнула Виктора за рукав. Он похлопал её по руке.: всё в порядке.

— Что ещё? — спокойно, так что издёвка почти не слышалась, спросил Виктор.

— Вы, я вижу, употребляете, — продолжал бородач. — Это запрещено.

— В Российской Федерации нет сухого закона, — в том же тоне ответил Виктор.

— Вы употребляете алкоголь в общественном месте, — не унимался ревнитель нравственности. — Это — административное правонарушение. Покиньте общественное место или уничтожьте алкогольный напиток.

— Да чтоб тебя! — неожиданно рассмеялся Виктор. — Чмоня, это ведь точно ты! — Он ткнул пальцем бородатого в грудь. — А я сразу и не узнал! Богатым будешь!

— Молодой человек, не надо махать руками, иначе мы будем вынуждены вас успокоить! — спокойно, но с угрозой сказал бородач.

— О, посмотрите на него! — продолжал Виктор. — Меня не узнаёт! Ты же Чмоня-второгод! Первый алкаш класса. Ты в седьмом классе в школу с похмелюги заваливался! А помнишь, как ты не мог сесть, потому что отчим тебя выпорол?

Алина, хотя и была напугана, расхохоталась.

— Ты его знаешь? — удивился Жека.

— Вместе в школе учились. Знакомьтесь: Сашка Иванов, олсо ноун эз Чмоня. Все в школе его так звали, даже учителя между собой. Общий шут был — придурок, дрыщ и потомственный почётный зюзя. А сейчас и не узнать… Ладно, Чмоня, послушай старого однокашника, я тебе кое-что объясню. Вы, парни, не понимаете, где находитесь. Это «Метросад». Здесь с лохматых времён такое правило: живи и давай жить другим. Мой вам совет: или не мешайте людям, или топайте отсюда по-хорошему. Ваши морды не вписываются в здешний пейзаж.

— Молодые люди, вы ведёте себя неадекватно, мы будем вынуждены применить к вам…

Что именно бородатый Чмоня хотел применить, осталось тайной, его пафосная речь завершилась сдавленным визгливым воплем. Он попытался заломить Виктору руку, но медиамагнат и дипломированный химик ловко освободился из захвата, а в следующую секунду борец за нравственность получил в глаз.

Виктор не занимался боевыми искусствами и дрался нечасто, но, когда требовалось, его крепкие сухие мышцы легкоатлета работали, как пружины, и он бил резко и результативно. Так случилось и в этот раз.

Не дав врагам времени опомниться, Виктор выдернул из-за пояса Чмони нагайку и крест-накрест хлестнул ближайшего к нему «гомсомольца» по толстым ляжкам, обтянутым камуфляжными штанами.

Опоясанный нагайкой заверещал и неуклюже шарахнулся в сторону, прочие «гомсомольцы» тоже подались назад. Ситуация была явно нештатная. Кто-то, поспешно отступая, сбил с ног оператора, и тот с ругательствами опрокинулся на землю.

— Запорю, быдло! — рявкнул Виктор голосом гневного барина, у которого псарь Савоська обкормил лучшего гончака несвежим мясом и сорвал охоту, на которую был зван сам предводитель дворянства.

— Вик, Вик, пошли! Ну их! — Друзья в шесть рук ухватились за него.