Мой пленник, моя жизнь

Лайза уже намекала хозяйке, что пора выбраться в город. А я настойчиво намекал ей, что мне необходимо составить ей компанию. Подозревал, решающее слово сказала Амелинда, но мне все-таки разрешили поехать. Но, как известно, в жизни часто все зависит от случая. Каких-то три дня оставалось до вожделенной свободы. Всего лишь три. Рабочий день был в самом разгаре, но так уж получилось, что во дворе я остался один. Колол дрова, переносил их в сарай, пока остальные разбрелись по своим делам. В замке снова были гости, и работы хватало для всех.

Чужие голоса услышал издалека. Из них знакомым показался один. Видимо, Айк Эйш решил прогуляться по замку предков. Вот с ним встречаться точно не хотелось. Я даже подумывал скрыться с глаз, пока не поздно, но вдруг послышался шум и громкие крики. И все бы ничего, если бы крики не были детскими. Оставил топор в колоде, а сам все-таки поспешил на крик. А увидев, что происходит, даже не удивился.

– Ты, дрянь! – Айк тряс за шиворот какого-то мальчишку. Судя по всему, из слуг.

– Я не брал ничего, лер Эйш, – вопил тот на высокой ноте и пытался вырваться, но Айк держал крепко и явно не собирался отступать.

– Брал! А знаешь, что делают с ворами? Им отрубают руки!

А вот физиономии дружков Айка я узнал. Те самые, с которыми он был, когда приказал мне присутствовать на маскараде. Теперь они отыскали новую жертву. Айк кинул мальчишку на землю, вертя головой по сторонам в поисках того, что могло бы обеспечить исполнение приговора.

Я почувствовал, как изнутри поднимается ярость. Она была настолько острой и жгучей, что даже потемнело перед глазами. Казалось, еще минута – и никакая печать не помешает мне превратить Эйша в котлету. Легко издеваться над теми, кто слабее. А когда противник по силам, такие люди, как Айк Эйш, бегут в кусты.

– Эй, ты! – все-таки не выдержал я. – Отпусти ребенка.

Айк обернулся, увидел меня и опасно прищурился.

– А, полковник! Выполз из норы? – сказал-выплюнул он. – Как мило. Снова вмешиваешься в мои дела? Я думал, что прошлый раз тебя чему-то научил.

– Зато тебя ничему.

– Придержи язык. – Эйш даже забыл о своей жертве, и мальчишка со всех ног задал стрекача.

– А то что? – Я замер напротив него.

– Окажешься на его месте. Проси прощения, урод, и, может, выживешь.

– Единственный урод здесь это ты!

Айк взревел и кинулся на меня. Тело тут же онемело, не давая причинить вред Эйшу. Вот только его приказ – извиниться – стучал в ушах терпимо. Я собрался с силами – и рванулся к нему. Айк вцепился в ворот моей рубахи, а я с силой ударил его лбом по носу, и голову пронзила боль. Упал на землю, сжимая виски.

– Он напал на меня! – вопил Айк, как недорезанный поросенок. – Вы видели? Напал! У меня кровь!

И если на крики ребенка не спешил никто, то на вопли младшего Эйша тут же поспешили слуги и прихлебатели его матушки.

– Что происходит?

А вот и Леонард пожаловал. Боль стала чуть тише, но я все еще не мог подняться, стараясь отдышаться.

– Это отрепье напало на меня! – ревел Айк, будто я его чести лишил. – Тварь! Мерзкое животное! Взгляни, разбил мне нос.

– Как, если у него печать?

– Значит, не действует твоя печать!

А я уже понял, что случилось. Прямо перед глазами было несколько черных бусин с повязки Аниты. Видимо, символы смогли смягчить влияние печати, а я успел достать Айка.

– Надо проверить. Встань на колени, раб.

И снова – иглы в виски. Я приподнялся, выполняя приказ. Все еще надеялся, что обойдется. Хотя когда с Айком обходилось?

– Действует. – Лео уставился на брата. Выглядел старший Эйш так, будто готовился лечь в могилу. Бледный, с черными кругами под глазами.

– Он ударил меня! Я убью его!

– Угомонись. Мы не будем убивать эту шваль, ты забыл о королевском приказе?

– Так что, ты оставишь все безнаказанным? – Айк не собирался сдаваться.

– Нет. Он ответит за то, что сделал. Эй, ты, раб, катись в конюшню и принеси кнут.

Опять будут бить. Я даже усмехнулся. Поднялся на ноги и зашагал к конюшне. Кнут так кнут. Если придет Эмми, за пару дней встану на ноги. Конечно, бить тоже можно по-разному, но меня давно не пугала боль. Когда я вернулся с кнутом, количество зрителей увеличилось. Пожаловала лери Белла, а за ней жалась Амелинда. Она смотрела на меня с таким страхом, что я отвел взгляд. Это совсем не то, чего от нее желал.

– А теперь раздевайся и бей себя сам, – приказал старший Эйш.

Я уставился на него, как на идиота, но пальцы уже расстегивали застежку того подобия плаща, что у меня было, и дернули шнуровку рубахи. Буду сопротивляться – о том, чтобы встретиться с Вейсом, не будет и речи. Разве что мертвым. Надо перетерпеть. Надо! Удар обжег плечи.

– Сильнее, – скомандовал Эйш.

Второй удар, третий.

– Лео, не надо!

Эмми не смогла не вмешаться.

– Держись подальше.

А воздух снова засвистел. Свист – и боль.

– Так будем тут до вечера стоять.

Айк вырвал кнут из моих рук и ударил так, что я упал, задыхаясь от боли. А кнут свистел и свистел, пока перед глазами не осталось алое марево.

– Хватит, а то убьешь, – послышался ледяной голос Леонарда.

– Нет, этого мало!