Мой плохой босс (СИ)

Так, это что за медляк? Черт, это что, тот самый, под который он меня тогда разводил?

— Ты с огнем играешь, малыш, — шепчу я, опуская ладонь ему на плечо, — не все воспоминания о том вечере для меня сентиментальны.

— Я постараюсь это исправить, — Антон это мне мурлычет как сытый мартовский кот, — все-таки тот вечер был для меня знаковым. Всю жизнь мне перевернул.

— Жизнь свою ты сам перевернул, мой неуемный, — фыркаю я, позволяя ему вести себя в танце. Тогда не получилось, сегодня — удается. Все-таки я приноровилась подыгрывать ему в некоторых вопросах. Главное — предъявить ему счет вечером.

— Твой, да-а, — тихонько смеется Антон, — твой паршивец.

Надо же. Помнит, как я его называла тогда. Потом-то я повторяла это слово в основном про себя.

— Мой плохой босс, — со вкусом тяну я, а Верещагин лишь крепче стискивает мои пальцы.

Все таки это почти магия — вот так танцевать с ним сейчас, на виду у всех, абсолютно ничего не стесняясь. Даже не знаю, чего мне сейчас может не хватать…

— У меня остался только один незакрытый гештальт за тот вечер, — Антон эту фразу шепчет мне на самое ухо, — мы ведь так и не осквернили местную вип-зону, помнишь?

О, вот и ответ на мой вопрос — чего же мне сейчас не хватает.

Помню ли я? Ох-хо, не забывала ни разу за эти два месяца.

И я, поддавшаяся очарованию момента, очень даже не против воспользоваться полученным предложением.

В конце концов, не у одного Антона незакрытый гештальт…

— Прямо сейчас? — я задумчиво окидываю зал ресторана взглядом.

— Ты против, моя госпожа? — совсем уж интимно шепчет мне мой поганец.

Я против? Да с чего бы?

Сотрудники после моего согласия вернуться будто получили команду “вольно” и разбрелись к столикам, растащили оттуда бокалы с шампанским. Не сказать, что это какой-то массированный корпоратив, так, легкий фуршет по типу “гуляем за счет драгоценного начальства”. Но в принципе…

До нас нет особого дела. Нет, есть те, кто за нами подглядывают, но это настолько несущественно.

— Друзей позовешь как в тот раз? — я чуть-чуть оттягиваю момент, да, вы правы. Просто — мне нравится с ним танцевать. В этот раз — особенно, потому что это — по-настоящему. Я не чувствую никакого подвоха.

— Обойдутся, — Антон недовольно морщится, — мне реально придется их убивать за еще один раз. Я и так едва смирился с тем, что было, и то только потому, что я сам — дебил.

Самокритичненько. Но правда, да. Ту выходку умной не назовешь.

— Ну, тогда… — Я выскальзываю из его рук и делаю несколько шагов назад, — ты иди первый…

Это приказ, и он срабатывает как надо — в глазах Антона плещется голод. Кажется, он не успокаивается вообще никогда, мой ненасытный.

— Я буду ждать, госпожа, — он произносит это только одними губами, так, чтоб только я это поняла.

Да, малыш, ты будешь, я знаю. И всякое подтверждение этой моей уверенности — лишняя сладкая винная капля в моем кубке.

Я позволяю себе маленький круг по залу. Бокал шампанского — просто так, для настроения. В конце концов, когда творить безумства, как не сегодня? Ну, и надо же, чтобы он и вправду прождал меня некоторое время.

Он ждет там. Ждет меня. Сладкое знание. Если б не хотела вкусить его поскорее — я бы, пожалуй, еще его помучила.

Иду — ну или лечу. В душе — пританцовываю.

Земля вызывает Иру, Ира — где-то в районе Юпитера!

Нажимаю на ручку двери вип-номера, шагаю вовнутрь.

Ровно для того, чтобы увидеть там Верещагина.

На одном колене.

С плоской коробкой в вытянутых вперед руках. Там в коробке — черный ошейник с серебряной бляшкой. Мои инициалы на бляшке, как знак принадлежности конкретной госпоже.

Мы не обговаривали, но этот жест говорит мне многое. Он хочет носить мой ошейник. Хочет принадлежать мне во всем.

Это — безумно круто, но это — не все.

Это не то, от чего я хватаю воздух ртом.

Не это заставляет мои ноги подкоситься.

Ошейник лежит на синем бархате буквой “О”. А в центре этой дивной окружности раскрытая коробочка с обручальным кольцом.

Его глаза — то, за что я цепляюсь. То, что удерживает меня на ногах.

Карие… Совершенно дурные… Любимые.

Кажется, он себя мне сейчас протянул на открытых ладошках.

И я не слышу ничего, никакого шума, оставшегося за закрытой дверью этой комнаты. Только…

— Выйдешь за меня, госпожа моя?

Эпилог

— Тох, ты издеваешься? — Смальков смотрит на меня с явным желанием меня придушить. Увы, не имеет полномочий — это право я даю только одной, своей любимой, своей ядовитой — с сегодняшнего дня жене.

— Ты сам этот фант вытащил, — я развожу руками.

Фант «Один танец со свидетельницей», если уж быть до конца откровенным. Времена меняются, мальчики женятся, дебилизм — остается вечным. И мы — его верные адепты, пока смерть не разлучит нас!

— Так и скажи, что ты мне мстишь за тот раз, — Геныч оборачивается к ресторанному залу и нашаривает взглядом Эвелину. Эвелину в ярко-синем брючном костюме и с розовым значком свидетельницы на плече.