Мой плохой босс

Возможно, это риск, и все такое, но наплевать. Даже от полиции сейчас толку никакого не будет, они просто приедут позже, после того, как меня уже реально вытащат из машины. И довезут до ближайшего лесочка.

К машине, перекрывшей мне дорогу, я иду невозмутимо, развернув плечи и выпрямив спину. У самой машины останавливаюсь, оборачиваюсь к мужику, который из противника вдруг превратился в провожатого.

— Дверь, — холодно роняю я, и он торопливо шагает вперед, чтобы открыть передо мной дверцу машины. Судя по его роже — до него запоздало доходит, что вообще-то я тут жертва, и не мне говорить с ним так, но поздно, да!

Я сажусь в машину. Неторопливо, так, чтобы не сбилась узкая юбка — причина моей невысокой маневренности. У меня под ней чулки вообще-то, и сажать стрелы я не собираюсь. Даже если это вдруг будут последние стрелы в моей жизни.

И уж потом только без лишней паники в движениях поворачиваюсь к «важному человеку».

Который, сука, сидит и не очень старательно давит довольную улыбку.

— Зарецкий, какого хрена? — не удерживаюсь я, очень жалея, что вот сейчас дать ему по морде я не имею никакого морального права.

Прохор Зарецкий развалился на задних креслах вольготно, расслабленно, и — явно разгружая нижнюю часть спины, которой вчера досталось сильнее всего.

На коленях у него — картонная фигня, в которой торчат два стаканчика с кофе.

— И тебе доброе утро, Ирина, — фыркает он, а затем вытаскивает один из стаканчиков из подставки и протягивает мне.

— С мышьяком? — я подозрительно кошусь на картонную посудину у моего носа. — Или с кислотой?

Ну, или какие там изощренные методы отравления есть? А пахнет из стаканчика только кофе, и ничем больше.

— Со льдом, — мягко откликается Зарецкий, — как ты любишь.

В средние века давали приговоренным право на последнее желание. Мне дают право на последнюю чашку кофе? Милосердно!

— Сигнализацию включи, — лениво замечает Проша, пока я принюхиваюсь к кофе, — угонят же тачку. Не жалко? Или твой мажор тебе другую подарит?

— Антон, — спокойно поправляю я и делаю глоток кофе, ничего так, приличный, — имей уважение к моему сабу.

— Я попробую, — Зарецкий криво ухмыляется, — но сигнализацию все-таки включи. Оставь себе хоть один сувенир от меня на память.

Я пожимаю плечами, опускаю стекло и на несколько секунд высовываю из окна руку с брелком от сигнализации.

— Ну, вот и ладненько, — Проша коротко кивает, потом шлепает ладонью по спинке водительского кресла, — трогай, Вить.

— Куда едем? — интересуюсь я, укладывая папочку с документами на колени.

Сколько у меня вариантов. Лес… Кладбище… Мост! Недалеко кстати есть высокий. И плаваю я отвратительно. Так кстати.

— Куда ты скажешь, Ир, — ухмыляется Зарецкий, — заказывай. Мы сегодня твое такси.

— Я не вызывала, — скептически морщусь я.

— Мы работаем на опережение потребностей клиента, — потешается Проша.

Он смотрит на меня, будто взвешивая и анализируя. И это выражение на его лице — не дает мне расслабиться, потому что я прекрасно знаю, что вот эта демонстративно дружелюбная улыбка в любой момент может смениться убийственной миной.

Врет он или нет? Реально отвезет меня куда надо или это все только игра, чтобы запудрить мне мозги?

— Ничего не хочешь мне сказать? — все с той же ленцой тянет Проша, потягивая кофе уже из своего стаканчика.

— Адрес доставки? — я поднимаю бровь. — Проспект Свиридова, восемьдесят два. И побыстрее, я не хочу опоздать из-за вас.

Если он ждал извинений — то ему придется пережить без них. По-крайней мере до паяльника и ломания пальцев я извиняться отказываюсь.

Зарецкий же щурится и все так же с любопытством таращится на меня. А потом только качает головой и улыбается, сбрасывая с лица это вот напрягавшее меня выражение демонстративной угрозы.

— Знаешь, что меня в тебе восхищает, Ир? — Проша наконец-то соображает, что начинать разговор нужно именно ему, «настоявшему на встрече».

— Знаю, — я отвечаю ему холодной улыбкой, — я всегда сверху. Даже с тобой, дружок.

Хотя я знаю, кто ты такой и что ты можешь со мной сделать — это остается неозвученным.

— О да, — Зарецкий ухмыляется и уже второй раз хлопает по спинке водительского кресла, — Вить, адрес услышал?

— Да, Прохор Степанович, — услужливо откликается водитель. В это время на боковое сиденье падает тот мордоворот, что зажимал меня на парковке.

Три мужика на одну меня. Красивенько! И нет-нет, никаких эротических подтекстов. Спасибо, я не сторонница таких экспериментов.

— Ну и шевелись, Ирина не должна опоздать, — бросает Зарецкий и снова поворачивается ко мне, — ты успокоилась?

— Возможно, — я скептически щурюсь, — чего ты хотел, Прош?

Ведь притащился же ко мне, наплевав на работу, на жену. И халдея своего ко мне подослал, чтобы припугнуть маленечко. До сих пор не поняла, было ли это всерьез, или в шутку, но все-таки — это не случайная встреча. Организованная. И что же он хочет мне сказать? Дать фору для побега — “по старой дружбе”?

Кто параноик? Я, правильно!

— Вообще-то, — Зарецкий невесело вздыхает и впервые за время нашего с ним разговора прячет от меня глаза, — я приехал попросить прощенья.