Мой плохой босс

Он как наждаком проходится по коже спины.

Он кажется мне слишком контекстуальным, будто имеющим совершенно определенный смысл, но я усилием воли даже не дергаюсь. Не стоит эта дрянь моего внимания. И никакого смысла в её дурацких фырканьях нет.

— Ваш айс-эспрессо, — мило сообщает мальчик-бариста, кстати еще одна причина, почему я сегодня “насухую” употребляю свой десертик. Может быть, это злостный сексизм, но девочки тут с обязанностями баристы справляются куда лучше.

Я даже улыбаюсь при мысли о том, что Эве сегодня достанется та еще дрянь вместо кофе.

Движение её я вижу краем глаза, хотя все-также любуюсь на Антона. Это будто боевой режим, когда ты вроде стоишь к своему врагу спиной, но при этом — на взводе и готов отразить его удар. Швырнуть тарелкой например…

Звякает музыка ветра, что прикреплена над самой дверью кафе.

Враг отступил. Враг побежден?

Моя спина чуть расслабляется, потому что исчезает то ощущение, что в твои лопатки кто-то пристально таращится.

Смотреть на Верещагина — вкусно, но больно.

Но может, все-таки мне стоит подумать насчет возвращения? Не могу же я до конца жизни его сталкерить…

Антон будто встряхивается в какой-то момент, увидев кого-то. Смотрит — причем в сторону кафешки, я даже прячусь за краем шторы, чуть не ударяюсь в панику.

Меня заметил? А если сейчас придет? Что делать? Куда бежать? А надо бежать?

Нет, не придет…

Он просто выпрямляется, будто весь собирается воедино, будто вытягивается по стойке “смирно” при виде кого-то, имеющего огромное значение. И я шарюсь взглядом, в поисках того, перед кем это его так… И вижу…

Тошнота накатывает спазмом, даром что у меня в желудке — три ложки десерта.

Нет, не может же быть такого, не может…

И все же…

Да!

Эва.

Эва подходит к Антону, Эва протягивает ему второй стаканчик с кофе, Эва похлопывает его по щеке ладонью.

Слишком фамильярно… Для… Для всего! Даже для просто секса — слишком. Тут что-то большее… Это — одобрение госпожи…

Мои пальцы даже не стискивают край стола, они в этот край вгрызаются, сминая скатерть, отчаянно желая разорвать на мелкие кусочки. Скатерть. Эву. Весь мир…

Господи, как же темно…

А чего я ждала?

Я же ушла. Я оставила ему свободу от всяких обязательств, право выбора, наконец.

Вот он и выбрал. Её…

Почему именно её?

Почему из сорока шести домин нашего клуба он выбрал именно эту дрянь, которую я терпеть не могу? Она лучше?

Лучше. Она берет новичков. Не торопит. Не предъявляет.

Тьма будто сжимает мое горло жесткой петлей удавки.

Телефон в сумке я нашариваю трясущимися пальцами. Найти нужную визитку оказывается несколько сложнее… Особенно, когда тебе надо смотреть на стол, а глаза даже моргать отказываются — таращатся на чертову парочку за окном.

Интересно, она хоть считает его особенным? Хоть немного? Или он для неё очередной проходной, из тех к кому мне потом не хочется прикасаться.

Второй… Третий гудок.

— Доброго утра, Ирина Александровна, — ласковым бархатным тембром приветствует меня Алик, мой новый Тематический менеджер, — я могу вам помочь?

— Мне нужен саб сегодня на вечер, — я хочу зажмуриться, но как лютейшая мазохистка я смотрю, как Верещагин открывает перед Эвой дверь своей машины, и как она паркуется на боковом сидении, — мазохист со стажем. И мастер-наблюдатель на время сессии.

— Планируете глубокое погружение, — понимающе уточняет Алик.

— Да, планирую, — кратко выдыхаю я, глядя, как Верещагин вместе с Эвой куда-то уезжает.

Чем глубже — тем больше. Чтоб до темноты, до глухоты, чтобы ничто не мешало, не жало, и не нужно было себя контролировать. Малой болью я сегодня не наемся…

Одно утешает — теперь я могу себя не ограничивать. Антон свой выбор сделал.

Мне надо это только принять. И не сдохнуть…

Глава 33. Антон

— Ну, что, ты удовлетворен, мальчик мой? — смеется Эва и закидывает друг на дружку ноги, обтянутые блестящим латексом. Она не мелочится, она сегодня — в глухом комбинезоне и маске почти на все лицо. Я от маски тоже не отказался. Более закрытую маску было найти сложно. И с той-то стремаюсь, что меня опознают. По спине, например.

Да, по спине, потому что все-таки инкогнито требовало соблюдать правила и изображать из себя “мальчика Эвы”. В клубе “Chains” действовал своеобразный дресскод и “особая этика для клиентов”. Сюда я прошел только босым, в одних только джинсах и ошейнике. Фикция, конечно, я сам его на себя надел, но у меня было ощущение, что эта дрянь жгла мне кожу.

Потому что сейчас это служило знаком принадлежности не той Хозяйке.

Эва цокает языком, возвращая меня к своему вопросу. И не очень вежливо её игнорировать, раз уж она настолько мне помогла. И вообще согласилась участвовать в моей афере.

— Я буду удовлетворен чуть позже, — философски откликаюсь я, — если все пройдет точно, как мы с тобой договорились.

— Ну, тут все зависит от Юры, — Эва пожимает тонким плечиком, — и от дара твоего убеждения, Антош, потому что уговорить профессионального раба пойти на подлог, ну… Ну, это все равно что уговорить тебя с гарантией слить сделку и испортить себе репутацию. Так что… Я надеюсь, у тебя хорошие аргументы.