Мой побег в Эльдорадо

После Нового года стали приезжать новые туристы. Теперь это были канадцы и выходцы из Южной Африки. Канадцы оказались самыми приятными людьми из всех тех, с кем я до сих пор имел честь познакомиться. К тому же им было очень интересно узнать, что я этнический украинец. Один из них сказал, что у него мать – украинка, родившаяся уже в Канаде. Сам он не знал украинского. Но всем им было интересно то или иное слово именно на этом языке. В отличие, кстати, от американцев, которых интересовали исключительно русские слова. С канадцами я тоже, как и, впрочем, почти со всеми, обменялся адресами и телефонами. Они даже обещали мне помочь с трудоустройством в случае, если я к ним доберусь.

Южноафриканцы были совершенно иными, чем американцы, австралийцы или канадцы вместе взятые. Стиль их одежды походил на наш. Это выражалось, например, в ношении черных кожаных курток. Да и вид у них был, откровенно говоря, не очень доверительный. Они мне немного напоминали уголовников, ну или, по крайней мере, босяков со двора. На самом деле они все оказались довольно нормальными ребятами, просто такой вот внешний вид. Как-то я спросил их: «Почему среди вас нет ни одного чернокожего?» Они задумались над моим вопросом: «Действительно, среди нас нет чернокожих. Мы сами не знаем почему».

За две недели пребывания в Риме я успел познакомиться с огромным количеством людей, увидел все возможные достопримечательности, мог уже отличить хорошую пиццу от плохой и взял за привычку завтракать кремовым круассаном с капучино. После двух недель делать уже было особо нечего, по достопримечательностям не ходил, с новобранцами общался реже. Мои денежные запасы заметно сморщились, и я всё чаще приходил днем в пустой отель и раздумывал о дальнейших действиях. За то, что прожил две недели в отеле, мне даже подарили одну ночь бесплатно, но тут же попросили переехать в другой хостел того же филиала, на пару кварталов дальше, в связи с закрытием на ремонт. Мне переехать не стоило большого труда: взял сумку и был таков. В новом хостеле познакомился с хозяином-итальянцем. Он оказался очень отзывчивым, прислушался к моей проблеме и пообещал выяснить, как можно попросить убежище. Он также пообещал мне работу, но, как оказалось позже, это был необдуманный порыв любезности. Он даже иногда начал обходить меня стороной, и только когда мы уже сталкивались лбами, оправдывался, почему с работой ничего не получается. Но, по крайней мере, от него я узнал, как можно попросить убежище. Оказывается, убежище надо было просить в окружном суде города, по-итальянски Pretura. У него также удалось раздобыть адрес этого заведения.

Но я всё ещё не спешил. Во-первых, был убежден, что мне обязательно предоставят политическое убежище. Так как, по моему мнению, я имел полное на это право. Мне было трудно представить, что на Западе это может быть как-то иначе. То есть если человек – беженец по политическим мотивам, то ему дают убежище. А так как у меня было достаточно доказательств, или как минимум моя история была достаточно правдоподобной, то я в полной мере претендовал на получение убежища. Я думал дотянуть до конца и не боялся потратить все свои деньги, так как был уверен, что в то время, пока будет рассматриваться мое прошение, государство мне предоставит крышу над головой и питание. По этому поводу у хозяина гостиницы имелись свои сомнения, но я находил это совершенно логичным, и меня было не переубедить.

Православная церковь

Рядом с новым хостелом я обнаружил русскую православную церковь, которая, как оказалось, подчинялась Вселенскому Патриарху в Константинополе. На родине мое посещение церкви ограничивалось покупкой свечей, которые я тут же ставил тем или иным святым и коротко просил здоровья или благополучия для себя и близких. Ну и, конечно же, как и многие другие, посещал церковь на Пасху. Точнее, не саму церковь, а церковный двор, где все ждали, пока выйдет священник и освятит аппетитные дары, которые скорее уже хотелось отведать. Это было очень мучительно и скучно. Однажды я не выдержал вот так стоять и ждать на холоде и пошел «на разведку» в церковное помещение. Зашёл внутрь, и оказалось, что в церкви намного лучше. Там теплее, и народу почти не было. Так и простоял там, согревшись и помолившись за всех мерзнущих на улице. Было это в селе Лабушном Одесской области – соседнем с нашим селом с красноречивым названием Французское, которое, к сожалению, после Второй мировой войны коммунистами было переименовано в не очень благозвучное Лысогорка. Те же коммунисты разобрали нашу красивую древнюю церковь на стройматериалы. Несмотря на то что она вполне могла претендовать на памятник архитектуры, ведь создана была еще в XVIII веке. Но теперь, к сожалению, даже набросков от нее не осталось.