Мой порочный писатель

Со временем предсказуемость этой игры начала меня утомлять. Один и тот же сценарий повторялся из раза в раз: выжидаешь жертву, заманиваешь, она сопротивляется для приличия, ты наступаешь, ловишь и наслаждаешься добычей. В итоге я начал преследовать всё более изощрённые цели в своих играх, которые не всегда заканчивались привычной для большинства людей разрядкой. Именно процесс сопротивления и заманивания стал интересовать меня больше всего. Даже секс перестал быть самоцелью.

Моё воспалённое писательское воображение, требующее всё большей эмоциональной подпитки, не давало мне построить хоть сколько-то прочные отношения. В итоге я всегда оставался один, чувствуя очередное разочарование, отвращение к себе и к партнёрше, с которой я танцевал это странное, пугающее и завораживающее танго. Именно одиночество, непонятность и непринятие другими людьми ввергло меня в пучину беспробудного одержимого алкогольно-наркотического безумства, которое, как мне казалось, позволяло мне творить мои мрачные, горькие и лирические истории.

Несмотря на растущую популярность, я понимал, что в моём творчестве чего-то не хватает. Я привык добиваться идеала в образах и словах, но именно это стремление убивало душу текста. Мой добрый товарищ и советчик - бывший начальник и редактор Виктор - говорил, что мне нужно подчинить свои тёмные начала, заставить их работать на искусство. Но я не мог тогда сублимировать ту разрушительную энергию, что рвалась наружу, и только глубже опускался на дно богемной жизни.

Я бросил универ на последнем курсе и полностью погрузился в расхлябанную и беззаботную среду, в которой обитают писатели, музыканты и художники, творцы всех мастей и дарований. Через несколько лет я забросил писательство и выпускал только несколько сборников стихов в год - достаточно, чтобы поддерживать разгульный образ жизни. Не знаю, что стало бы со мной, если бы через пять лет после моего ухода из университета я не попал в тюрьму.

Сначала меня привлекли как свидетеля по делу о наркотиках, но из-за моего нежелания сотрудничать со следствием и вызывающего поведения быстро переквалифицировали в соучастника.

Я провёл в следственном изоляторе около трёх месяцев, прежде чем из меня начала уходить вся эта глупая одержимость саморазрушением. Всю жизнь чувствовал себя обиженным судьбой мальчиком, и эта засевшая в глубине заноза отравляла меня ядом самосожаления.     Постепенно я научился разграничивать две личности в своём сознании: больного ублюдка, съедаемого страстями, и писателя - наблюдателя и рассказчика. Я смог контролировать первого посредством второго. Давал демону свободу, но ненадолго. Подпитавшись его опытом и переживаниями, я снова запирал ублюдка в клетке книги, не давая ему до конца расправить плечи. Сам я оставался равнодушен к его страстям и находил единственное удовлетворение в процессе творчества. Не смешивать свои и его чувства стало так же просто, как вести машину и одновременно разговаривать по телефону - при должной сноровке и опыте можно делать это параллельно без потери качества.

Таким образом, именно тюрьма помогла мне стать лучшим писателем. Я был готов теперь принести этому освободительному прозрению всю свою жизнь на блюде, потому что знал, что не выдержу больше бесцельного и бессмысленного существования обычного человека. Мне нужен был бог, которому я мог бы поклоняться, и я нашёл его.

После того, как я урезонил своего демона, смог потихоньку взять под контроль и всю свою жизнь. С помощью всё того же старшего товарища, который уже, видимо, успел во мне полностью разочароваться, но по какой-то необъяснимой причине всё ещё не поставил на мне крест. Виктор нанял хорошего адвоката, который за месяц сделал то, что полгода не могла или не хотела система государственного правосудия - оправдал меня. Меня выпустили и сняли все обвинения. В моём паспорте нет никаких отметок, поэтому кроме меня, адвоката и моего друга никто не знает об этой главе моей жизни.

После освобождения я работал с маниакальной одержимостью и уже через полгода был готов мой первый серьёзный роман - «Злость». Тюрьма дала мне достаточно материала для книги. Множество ужасных и душераздирающих историй, которые я смог превратить в сильный текст. Мой роман никого не оставлял равнодушным, и вскоре его популярность дошла и до Европы с Америкой. Я сам перевёл книгу на английский. С помощью моего американского редактора мы довели текст до совершенства, и он был восторженно встречен западным читателем.

Глава 33. КИРИЛЛ