Хлопнула дверь. Я до того устал накануне, что у меня не было даже сил повернуться и посмотреть, кто там. Должно быть, кто-то из коллег решил немного отдохнуть. И тут моей шеи коснулись нежные губы. Бриджит, понял я. Все мои инстинкты обострились, как у собаки Павлова. Вот только этот пес не готов был пока взглянуть на своего хозяина.
Я притворился, будто сплю. У Бриджит не было смены этим утром. Может, ее вызвали подменить кого-то. Я слышал, как она тихонько ходит по комнате. Вскоре дверь снова открылась и закрылась. Я перекатился на спину. На тумбочке рядом с кроватью лежала сложенная вдвое записка. Здесь же стоял большой бумажный пакет.
Первой я взял записку.
Да, так и есть? Пожав плечами, я взялся за пакет. Стоило мне открыть его, как в нос ударил запах свежеиспеченного хлеба. Я достал завернутый в фольгу еще теплый ломоть. Кроме него в пакете оказались апельсиновый сок, кофе и что-то, что я принял сначала за стопку салфеток. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это трусики Бриджит.
Я достал их и развернул. Среда. Поскольку сегодня была как раз среда, в голове у меня мелькнула мысль: она что, разгуливает без нижнего белья? И тут я понял, что Бриджит уже ответила на этот вопрос: да, так и есть. Эта женщина знала меня как облупленного. Она отвечала на мои вопросы еще до того, как я успевал задать их. Разве мог я ей солгать? Но лучше солгать, чем сделать больно.
Я с трудом отошел от шока, когда понял, что женщина, обвинявшая меня в некомпетентности, была когда-то любовницей Бена, покойного мужа Бриджит. Поначалу я пытался убедить себя, что это просто совпадение. Почему бы не допустить, что сразу два Бена Валентайна погибли в автокатастрофе пару лет назад? Мне не оставалось ничего другого, как только расспросить обо всем адвоката. И Арни Шварц с радостью вывалил на меня грязные детали этого дела.
Больница обратилась в детективное агентство, чтобы узнать подноготную Джины, включая характер ее отношений с водителем. Сердце у меня болезненно сжалось, когда Арни упомянул о том, что жена водителя работала в больнице медсестрой и что у пары был ребенок.
Я не мог встретиться с ней лицом к лицу. Рассказать Бриджит о том, что человек, которому она всецело доверяла, изменял ей, – значило нанести серьезную рану. И не факт еще, что рана эта когда-нибудь заживет. Но и умолчать о случившемся я тоже не мог, ведь дочь этой женщины вполне могла оказаться сестрой Брендана.
От всех этих новостей голова у меня шла кругом, и я решил, что мне не помешает как следует поразмыслить. Другое дело, что не стоило идти ради этого в паб. Чем больше я пил, тем мутнее становилось у меня в голове. Кончилось все тем, что в четыре утра, когда я лез в окно гостиной, сработала сигнализация. В пьяном тумане я никак не мог вспомнить правильный код.
В следующее мгновение в комнату ворвался Найджел с бейсбольной битой в руке.
– Саймон, ты спятил? Я же мог проломить тебе голову!
Потеряв равновесие, я рухнул с подоконника вниз, каким-то чудом умудрившись приземлиться на задницу.
– Счастье еще, что вы не закрыли окно.
Я с трудом поднялся на ноги.
– Саймон? – На пороге появилась Каллиопа. – Ты что, спятил?
– Именно это сказал мне твой муженек.
Неожиданно вся ситуация показалась мне до того комичной, что я разразился пьяным смехом.
– Ты что, пьян? – вытаращилась на меня Каллиопа.
– А как насчет тебя? – хихикнул я.
– Ладно, – вздохнул Найджел, – вы тут повеселитесь, а я пойду сварю кофе.
Я с трудом добрался до дивана и тут же рухнул на него.
– Что случилось, Саймон? Почему ты решил забраться в дом через окно, да еще и в разгар ночи?
– Вы что, поменяли код сигнализации?
– Ничего мы не меняли.
– Значит, она сломалась.
– Пусть так. Но почему ты здесь, а не у Бриджит? Вы что, поругались?
– Нет. Все в ажуре.
– Тогда в чем дело?