Мой последний заказ

— Нина, что с твоим лицом, так сильно ударили? — Она невинно улыбается, — Ой, мне, наверное, нужно объясниться, да?

— Как хочешь, мне плевать, как тебя зовут, независимо от твоего имени, исход будет один.

— Мне всегда нравилось его наплевательское отношение к опасности. — Поясняет мне Самира, восхищенно улыбается. — Просто у твоей жены такое лицо, мне кажется, ее хватит удар, если я все не объясню. Нинусь…

— Какого хрена здесь происходит?! — Я не выдерживаю и срываюсь на крик.

— Ну вот, я же говорю… — Доказательно разводит руками перед Феликсом. — Нахрена тебе эта истеричка? Думаю, мы с тобой могли стать куда более гармоничной парой.

— Тупые шлюхи меня не интересуют. — Феликс пожимает плечами, Самира на секунду меняется в лице, но потом возвращает свою невинную улыбку. И как эта сука может так себя контролировать?

— До недавних пор Нина была моим самым серьезным конкурентом. Самые жирные заказы доставались ей. Однажды мы пересеклись с ней и понеслась. Она все так же кончает во всю глотку? — Обращается к Феликсу выражая искренний интерес. — Вообще-то я мужиков люблю, но мне нужно было сблизиться с ней, понять, как она работает. Недостаточно было убить ее, я хотела выяснить, почему она лучшая, понимаешь? — Все еще обращается к Феликсу. — Ну а ты, мой дорогой… Заказ на тебя маячил давно. Тебя бояться не только убить, но даже заказать, прикинь! Я знала, что бабки будут космические. Но когда увидела Феликса Гольштейна вживую, мама дорогая! — Поворачивается ко мне, — Ты понимаешь, о чем я, Нина. Эти голубые глаза, ммм… Не удивительно, что ты провалила заказ, после такого фиаско карьера киллера светит тебе разве что в дворовом тире. Но и я поддалась слабости. Бабочка, он и его дружки любят тамошних девочек. Девственницы, опытные, мулатки, японки… Охмурить Энджела и подсунуть ему липовые данные, — Усмешка, — У этого идиота мозги в яйцах, следовательно их не так много. И вот он пришел, — Смотрит на моего мужа, — Девчонки писались по углам при виде Феликса Гольштейна, но ему словно и дела не было не до кого. Не то, что его другу, блондину, тот трахал всех направо и налево. Но я решила попытать счастье, и скажу тебе не тая, — Спускается до наигранного шепота, нагибаясь в мою сторону, — Это был лучший секс в моей жизни. Но, он лишь пару раз трахнул меня. — Надувает нижнюю губу.

Феликс все это время слушает ее с непроницаемым лицом, словно речь идет не о нем. У меня же внутри все закипает, я бы убила ее голыми руками, хотя никогда не делала этого. Ствол в руках стюардессы все еще напротив моего лба.

— Это было в сентябре, кстати, вы уже были знакомы, вроде? — Она невинно взирает на нас. Да были, от этого мое сердце сжимается еще сильней. Феликс стал серьезней, но все еще не выражает никаких эмоций, правда теперь смотрит мне прямо в глаза. Сентябрь, тогда я вычеркнула его из своей жизни…

— Член у него Нина, да что я объясняю, ты и сама знаешь. Я сосала его с таким желанием, обрезанный, твердый, как камень, и толстый. Помню, как мне свело челюсть. — Она двумя пальцами вытирает уголки губ и тушит сигарету. Медленно потягивает апельсиновый сок. — Мы дважды трахались, а потом он вдруг перестал появляться. На него замаячил заказ, правда теперь без аукциона. Наверное, после того как разнесли Роквелл, заказчик решил не рисковать, и сразу выбрать лучшею из лучших. Двадцать лямов, Нина? Он того стоит? Не отвечай, конечно, да.

Самира нагибается к Феликсу и расстегивает его брюки. Он опустил голову на подголовник и с безразличием взглянул на нее.

— Как думаешь, если я трахну тебя при твоей жене, она расстроится?

— Мой член даже не дернется на такую шалаву. — Спокойно произносит Феликс.

— Неужели, а раньше вставал на раз-два. — Она запускает руки к нему в штаны, он хладнокровно смотрит ей в глаза. — Нина, ты превратила Феликса Гольштейна в импотента! — Смеется в голос.

— Все просто, Самира, теперь член Феликса Гольштейна принадлежит лишь мне, а грязные руки потрепанной шлюхи не способны вызвать у него интерес. — По лицу Феликса ползет улыбка, Самира не выдерживает и дает ему пощечину.

— Выруби этих двоих, мы подлетаем.

Будущий труп стюардессы втыкает в мою шею иглу, лицо Феликса расплывается перед глазами, я погружаюсь во мрак.

— Эту на минус второй! Видеть ее не хочу! — Сквозь сон слышу жесткий тон Самиры. Где-то над головой вертолетный гул, по бокам всплеск воды, но как такое возможно? Воротник моей кофты стягивает шею, когда меня за шкирку тащат к металлической лестнице. Только сейчас понимаю, что мы на какой-то огромной барже, вдалеке наш самолет. Едва хватает сил продрать глаза, где мой муж? Руки как плети свисают вдоль тела, у меня нет сил сопротивляться. Раньше я думала, что все азиаты невысокого роста с тощими телами, но тот, что закинул меня в сырую камеру либо обожрался амфитаминов, либо попросту мутант.