Мой позывной — «Двести первый»

— Это я, — сказал Долговязый. — Все в порядке. Никуда не ходи. Я скоро приеду… — Он пальцем утопил рычаг, повернулся к Денисову.

— Сидит сейчас с детьми. Вообще-то их обычно отводят к матери: она рядом живет.

— Еще вопрос: кто свел Бухгалтера с вами? Немец?

— Он.

— Как ему стало известно о пяти тысячах?

— Об этом вы его сами спросите…

— А пятый пассажир?

— С полотенцем? Этот ни при чем. Случайно оказался в вагоне.

* * *

— Извините, что задержал, — Денисов поднялся из-за стола. — Закон разрешает три часа для разбирательства. Особенно если кто-то утверждает, что он Мигель Сервантес Сааведра.

Мордастый улыбнулся.

— Какая разница, когда речь идет о квитанции за безбилетный проезд?! Михаил Семенович Савельев или Мигель Сервантес Сааведра.

Когда Мордастый, как оказалось, Михаил Семенович Савельев, ушел, Денисов вызвал из дежурки Немца.

— Выходит, идея втянуть Бухгалтера в карточную игру принадлежит вам?

— Возможно. — Немец посмотрел выжидающе.

— Вы были знакомы с погибшим?

— Откуда?! Он только что прилетел, а я…

— Как вы узнали, что при нем есть деньги?

Немец улыбнулся.

— Ну, это просто. Он сам подошел: «Вы москвич?» Ему нужно было на несколько дней где-то остановиться. В гостиницу же идти не хотел.

— Что он рассказал о себе?

— Мол, бухгалтер Запсибзолота. «Хочу сделать кое-какие покупки».

— А вы?

— «Могу, — говорю, — порекомендовать вас одной особе, о у меня был аналогичный случай, Прежде хочу убедиться в кредитоспособности». Он подумал, потом поманил меня, отогнул обшлаг куртки. Смотрю — пачка зеленых бумаг в банковской упаковке. «Вопросов, — говорю, — не имею».

— Ваши напарники видели вас в это время?

Немец поднял голову:

— Вы можете гарантировать, что, если я все скажу, со мной ничего не случится?

— Что вы имеете в виду? — не понял Денисов.

— Что я не окажусь там, где сейчас Бухгалтер?!

— Несомненно.

— Игроков этих я уже потом встретил, У киоска. Вернее — узнал. Мигнул: «Спуститесь в туалет. Есть жених». Ну и завертелось… При первой сдаче Музыкант сунул ему короля и десятку. Мне — две картинки. А Александру Ефимовичу вроде как не везло. Проигрывал — завлекал…

— Бухгалтер легко пошел на игру?

— Мы с ним перемигнулись: играем вместе…

— Выходит, вы играли и с тем, и с другими?

— Выходит.

— Как вы сидели во время игры?

— Как и при вас: Долговязый с Музыкантом лицом к голове поезда. Напротив, у окна, Бухгалтер. Я — рядом… — Немец вздохнул. — Если бы не эти восемьдесят рублей, что он выиграл, Бухгалтер, наверное, остался бы жив… — Немец развил мысль: — На Москве-Товарной схватил с кона выигрыш — и ходу. Музыкант за ним. Как прыгнул…

Денисов взглянул на часы.

— Вы хотели еще что-то добавить?

— Остальное, по-моему, ясно. Про пять тысяч в банковской упаковке знали все.

Уже вызвав машину, чтобы ехать с Долговязым, Денисов позвонил в Новосибирск: на душе у него было беспокойно.

— Это Денисов. Что нового? Хозяин квартиры не возвратился?

Дежурный инспектор в Новосибирске не успокоил:

— Пока нет, коллега. Я обязательно позвоню. У вас еще что-нибудь к нам?

— Дело в том, что Пименов наверняка прилетел в Москву не вчера, а сегодня.

— Уверены?

— Его мутило. Он плохо перенес полет.

— Может, и так. О чем это свидетельствует?

— Не знаю. Может, о болтанке… Как у вас с вылетом на Москву?

— Восемь рейсов ежедневно. Места практически есть всегда. Четыре часа полета.

— Может, все-таки ему не удалось вчера вылететь?! Где может находиться хозяин квартиры? Вернется он?

— Этого, коллега, я пока не знаю. В крайнем случае перенесем разговор с ним на утро.

— Как он характеризуется?

— Предупреждаю: личность сомнительная.

— А конкретно?

— Я назвал бы его скорее чудаковатым. В годах. Высшее образование. Работает на вокзале носильщиком. Живет один.

* * *

Долговязый показал рукой.

— Вон в том доме.

Денисов взглянул на невыразительное название автобусной остановки — «Продмаг». Район был незнакомый. Рядом с остановкой белела палатка, длинная стойка с разбитой пивной кружкой в углу.

Музыкант жил в четырнадцатиэтажной башне, на восьмом этаже, звонить не пришлось — услышав лифт, он сам вышел на площадку — растерянный, в мешковатых брюках и майке. Увидев Долговязого в сопровождении Денисова и младшего инспектора, он потерял дар речи.

— Пройдемте на кухню, — пригласил Долговязый.

Кухня была пустой, неуютной, в ней словно никогда не готовили. Отсутствовал самый намек на провизию. Семья питалась на стороне.

— Что произошло после того, как вы выскочили из поезда? — спросил Денисов.

Альтист все еще не мог опомниться.

— На Москве-Товарной!

— Куда он пошел?

— Бухгалтер? Я слышал, как он спрашивал дорогу на вокзал…

«Все-таки приезжий, — подумал Денисов. — Абсолютно не знал обстановки…»

— Вы пошли за ним?

Музыкант постепенно взял себя а руки.

— А что делать? Думал, Немец и Александр Ефимович… — он кивнул на Долговязого, — выйдут на конечной остановке из поезда, пойдут навстречу… Я не знал, что вы возьмете их в вашу контору. Извините: в милицию.

— Бухгалтер шел впереди? — продолжал расспрашивать Денисов. — В скольких метрах?

— Примерно в тридцати.

— Спешил?

— Он шел быстро. Несколько раз оглянулся.

— А вы?