Мой прекрасный негодяй

Хилари не оставалось ничего другого, как продолжать вести прежнюю жизнь и стараться обернуть сложившееся положение себе на пользу. Похоже, ее дурная слава еще не успела проникнуть в этот уголок мира, судя по многочисленным предложениям дружбы со стороны местных жителей, за которые она хваталась обеими руками. Пребывание в Лондоне, каким бы коротким оно ни было, многому ее научило. Ей нравилось думать, что общение с Давенпортом сделало ее мягче, что теперь она не следила так тщательно за каждым своим словом или поступком и не судила так же строго других. Кому, как не ей, было знать о человеческих слабостях?

Впервые в жизни у нее появились друзья. Настоящие друзья, которым она доверяла и которые не отказались бы от нее, даже если бы слухи о ее запятнанной репутации добрались до Линкольншира. В ее представлении искренняя симпатия этих добрых людей только подчеркивала фальшь и неискренность, которые она встретила среди Уэструдеров. Вот уже целый месяц о них не было слышно ни слова. Должно быть, они презирали ее из-за ее падения. Впрочем, этого и следовало ожидать.

Все же ее сердце оказалось не настолько циничным и отказывалось разочаровываться в людях. Она все еще верила, что сумела заслужить особое расположение семьи Давенпорта. Когда они покинули ее, она была очень огорчена, но понимала причину.

С помощью ножика, лежавшего на письменном столе, Хилари вскрыла послание, которое вручил Ходжинз. Две маленькие карточки, выпорхнув из конверта, упали на пол. Письмо было от Сесили, и в нем говорилось:

«Дорогая Хилари,

Давенпорт строго запретил нам писать вам – до сегодняшнего дня, – поэтому надеюсь, что Вы извините нас за столь продолжительное молчание. Мы все были ужасно огорчены, когда Вы убежали, не сказав никому ни слова, но если мой дорогой братец, как обычно, вел себя возмутительным образом, кто вправе Вас осуждать?

Только теперь мы оказались в затруднительном положении. Леди Арден достала для Вас пригласительные билеты на бал в «Олмак», как Вы сами видите…»

Ахнув, Хилари подобрала две карточки, выпавшие из письма. На одной из них была покрытая кляксами красная печать и подпись: «М.С.». Там было написано:

Дамский пригласительный билет

Доставить:

Мисс Хилари Девер

На посещение балов по средам

в апреле 1819 года.

В этом апреле оставалась всего одна среда…

– В чем дело, мисс Хилари? – спросила Трикси. – Вы бледны как смерть.

– Нет, спасибо, со мной все в порядке, – пробормотала Хилари рассеянно.

Милая Трикси! Как она будет поражена, узнав, что они отправляются на бал в «Олмак»!

Девушка взглянула на другой пригласительный билет и увидела на нем нацарапанное черными чернилами имя Давенпорта.

– Он сделал это. – Изумление, смешанное с радостью, переполняло ее, пока она перечитывала снова и снова надпись на билете. – Он сделал это! – Хилари вскочила с места, схватила за руку Трикси и закружилась по комнате в неистовой джиге[12].

Едва она отпустила горничную, Трикси поднесла руку к груди. Щеки ее горели румянцем, глаза сверкали:

– Значит ли это, что мы снова едем в Лондон, мисс Хилари?

При упоминании о Лондоне радостное возбуждение Хилари немного улеглось, уступив место осторожности. Она пыталась успокоиться, однако бабочки в ее животе по-прежнему весело метались из стороны в сторону.

– Пока не знаю. Погоди, дай взглянуть…

Дрожащей рукой она опять взялась за письмо и залпом проглотила остаток послания Сесили:

«Вам будет приятно узнать, что неприятности, которых мы опасались со стороны известного Вам лица, теперь уже не представляют проблемы. Вы вольны вернуться к нам в любое время – более того, Вас встретят с распростертыми объятиями. Вам не следовало убегать, дорогая Хилари. Если бы Вы знали Уэструдеров лучше, то поняли бы, что если мы хотим чего-то добиться, то всегда получаем свое!

Если Вам угодно присутствовать на балу по подписке, назначенном на следующую среду, я настоятельно прошу взять с собой пригласительный билет для Джонатана и встретить его у клуба «Олмак» в десять часов вечера, поскольку они закрывают двери ровно в одиннадцать и после этого не пускают уже никого.

Мой брат, разумеется, мог бы заехать за Вами на Халф-Мун-стрит, но что в том забавного? Согласитесь, что свидание наедине выглядит куда более романтичным. Только не позволяйте никому снова похитить себя! Все мои родственники мужского пола до сих пор так скрежещут зубами по поводу того случая, что мне этого хватит на целую жизнь.

В заключение, моя дорогая, позвольте напомнить Вам наш родовой девиз: «Для отважного сердца нет ничего невозможного».

Будьте отважной, моя дорогая Хилари…

Всегда ваша, и т. д.

Сесили

.

P.S. Розамунда сказала, что не станет больше разговаривать с Вами, если Вы не вернетесь к нам в этом сезоне.

P.P.S. Бекингем просил добавить, что только Ваше присутствие может сделать Давенпорта хоть чуточку терпимым, поэтому, пожалуйста, приезжайте поскорее».